В первой партии Лихтенгейн так забаррикадировался, что ни один из партнеров не мог играть на выигрыш.
Вторую и третью партию Пол выиграл уверенно. В четвертой он разгромил Лихтенгейна в двадцать пять ходов, затратив на партию всего пятнадцать минут. Он вполне понял Лихтенгейна и видел его насквозь.
Они остались в финале вдвоем – смуглый маленький Пол и медлительный белокурый Людвиг Паульсен.
Газеты насторожились: наконец-то американский маэстро, уроженец Штатов, оказывает сопротивление выходцам из Европы.
Наконец-то есть надежда! Репортеры затаили дыхание.
Конгресс, закрываясь, подтвердил решение судейской коллегии: матч между двумя финалистами должен играться до пяти выигранных – без зачета ничьих.
Незаметно пришел ноябрь. Холодные туманы повисли над Гудзоном, деревья на скверах сгибали оголенные ветви.
Пол жестоко мерз, но не обращал на это внимания.
Он купил себе теплое пальто (такое теплое, какого у него никогда не было на родине) и полностью отдался матчу с Людвигом Паульсеном. Ставка была велика, Нью-Йорк и вся страна следили за борьбой. Время легких побед миновало, против Пола играл опытный и хладнокровный мастер, готовый сражаться до конца. Людвиг Паульсен вообще был очень сильным шахматистом, в игре же без часов (а часов еще не было) он становился поистине тяжелым партнером. Медлительность его мышления вошла в поговорку.
Редкая партия длилась у него менее восьми часов. Полу удалось выиграть первую партию после сложной, изнурительной борьбы. Вторая партия длилась пятнадцать часов. Пол и в ней добился выигрышного положения, но поторопился и упустил победу. Он не мог простить себе этой поспешности, плохо спал ночь – и в результате проиграл на следующий день третью партию матча. Это было первое поражение за много лет.
Ночью он долго ворочался в постели, сна не было.
В середине ночи Пол встал, оделся и пошел бродить по пустынным улицам чужого города. Шел дождь, такой мелкий и холодный, какого никогда не бывает на Юге.
Газовые фонари бросали желтые блики на мокрые плащи полицейских. Редкие прохожие бежали, прикрывшись зонтами, отлакированными дождем. Пол шагал, не чувствуя, как стекают водяные капли по его лицу.
Неужели Паульсен сильнее его? Нет, этого не может быть.
Ведь я выиграл первую партию и должен был выиграть вторую. Это значит, что я могу выиграть у него. Я должен выиграть. Я проиграл третью лишь потому, что слишком расстроился из-за второй. Это ценный урок: шахматист не может, не имеет права расстраиваться из-за того, чего уже нельзя поправить. Он должен уметь отказаться от всех и всяческих сожалений. Сделанного не вернешь, а сожаления могут погубить тебя завтра. Шахматы жестоки, середины в них нет. Надо быть либо победителем, либо побежденным.