– Вашим герольдом, сэр. Американская шахматная ассоциация собирается на днях опубликовать от вашего имени вызов всем шахматистам мира.
Этого Пол не знал, никто не предупреждал его. Он задумался и отвечал Эджу рассеянно, не слыша собственных слов.
Наконец после бесконечных рукопожатий Эдж ушел, а Пол потребовал еще пива и начал размышлять.
Оказывается, на Севере все обстояло совсем иначе.
У себя в Луизиане Пол никогда не думал, что шахматная победа – его или кого-то другого – может вызвать такой резонанс – восторг и газетную шумиху. В Новом Орлеане в шахматы играло несколько десятков человек, все они принадлежали к верхушке общества. Кого интересуют шахматы, кроме шахматистов? Никого! А разве здесь, в Нью-Йорке, шахматистов так уже много? Их больше, чем в Луизиане, их сотни. Но не эти же сотни создают газетный ажиотаж. Значит, здесь о шахматах кричат не только шахматисты, но и те, кто ничего в них не понимает. Зачем они делают это?
Мысли Пола шли правильно, но понять положение полностью он, разумеется, не мог, ибо не видел всей картины в целом.
Пол появился на нью-йоркском горизонте удивительно своевременно. Богатый промышленный Север собирался идти в наступление. Начинался первый этап борьбы за роль мировой державы, за новые рынки, за проникновение на иные континенты.
Полу суждено было стать добрым предзнаменованием, знаменем надежды. Мало кого из американцев интересовали шахматы сами по себе. Но после Даниэля Уэбстера ни один американец не добивался европейской известности, а этот луизианский парнишка сможет, пожалуй, отлупить всех европейских чемпионов! Во всяком случае, на него не жаль поставить пару долларов.
Так рассуждали многие, и в этом был секрет внезапной популярности Пола.
Тем не менее, вызов от имени американской ассоциации всем игрокам мира так и не был брошен. В самой ассоциации нашлись благоразумные граждане, которые явились к полковнику Миду и заявили хором:
– Да, он бьет нас, ибо лучше знает теорию. Но во встрече с европейскими маэстро он не имеет никаких шансов на успех, а мы можем оказаться в смешном положении.
Полковник Мид струсил и снял свое предложение.
Узнав об этом, Пол в тот же день выехал обратно в Новый Орлеан. Его встретили там горячо и радостно. Блестя глазами, визжала от восторга Эллен, толпы незнакомых людей кричали: «Ура молодому Морфи!» – увидев Пола на улице.
Лишь небольшой кучке крупных плантаторов его успех пришелся не по вкусу. Это были те люди, чья тлетворная деятельность привела страну немного лет спустя к войне. Сепаратисты и впрямь полагали, что они в силах организовать и построить второе крупное государство на Североамериканском материке. Это государство грезилось им как цитадель феодализма, как рай и отрада рабовладельца. Они давно уже задумали отделиться от Соединенных Штатов и лишь выжидали удобного момента. Общенациональный герой был им не нужен, они делали вид, что не понимают успеха Пола или не замечают его. Но до поры до времени они молчали.