Разумеется, о том, чтобы дожидаться Лайзо, и речи не было. Но само собой вышло, что пока я управилась с шалью, минуло с четверть часа, и несносный гипси успел вернуться. Да не просто так, а со свечой, стаканом какого-то отвара и маленькой серебряной баночкой, похожей на табакерку.
— Ну-ка, выпейте, — Лайзо протянул мне стакан. — Не бойтесь, это травы вроде тех, что мать вам давала. Она мне рассказывала, что с вами, леди было. Ну же, не бойтесь… Али хотите еще ночь промаяться?
Доверять Лайзо у меня не было ни единой причины. Однако лекарство Зельды когда-то действительно помогло… «Не отравит же он меня, в конце концов», — разозлилась я на себя и быстро выпила отвар. Вкус и впрямь был знакомый — похоже, Лайзо не обманывал.
— Вот и славно, вот и славно, — разговаривая со мной, как с маленьким ребенком, нахальный гипси забрал стакан и поставил его на ступень ниже, а затем отвинтил крышку у загадочной «табакерки». Сильно запахло лавандой и еще чем-то цветочным. Жасмин? Нет, не совсем похоже… — А теперь протяните-ка левую руку, — я подчинилась машинально. — Да левую же! — Лайзо беззвучно, как Мэдди, рассмеялся и сам взял мою руку. Перевернул ее ладонью вверх, зацепил из «табакерки» прозрачной мази и принялся осторожно втирать ее мне в запястье против часовой стрелки.
Одурманенная бессонницей и дождем, я наблюдала за этим действом с глупой улыбкой.
— Что это?
— Это для сна, — туманно ответил Лайзо. Голос у него был довольный. — Сам делал, не бойтесь, лучше бальзама во всем Бромли не сыскать. Ну-ка, теперь на виски…
Отступать было как-то глупо. К тому же Лайзо не стал затягивать неловкий момент — быстро коснулся висков скользкими пальцами, словно рисуя букву или символ, а потом поднялся на ноги.
— Идите спать, леди, — странным голосом произнес он. Волнуется? Отчего бы? — Ежели еще беспокоиться будете или уснуть не сможете — скажите мне. Я не хуже матери травы знаю, а кой-что у меня и получше выходит… А вы идти-то сможете? Или вас понести?
— Ну, это уже слишком, — деланно возмутилась я, хотя сейчас чувствовала только усталость — никакой злости. — Благодарю за заботу, мистер Маноле, но в своем доме я вполне могу ходить сама.
— Ну, как знаете, — в словах Лайзо мне послышалось сожаление. — Вот, держите еще, а то по темноте упадете, а я виноватый буду, — он отдал мне свечу. — Доброй ночи!
Хотя я внимательно проследила за тем, чтобы Лайзо ушел в крыло для слуг, и лишь потом поднялась по лестнице, меня не оставляло ощущение пристального взгляда в спину. Не злого, не опасного — просто внимательного. И, пожалуй, только это помогло мне дойти до комнаты — не хотелось падать перед невидимым зрителем. А уже в спальне я все-таки вызвала Магду и велела ей принести сухую сорочку и забрать мокрую одежду.