— Собрать показания? — понятливо подхватил Лайзо. И прежде, чем я рассердилась на него за то, что он меня перебил, он продолжил: — Так зачем вам ее навещать? Пусть сама приезжает. У вас же тоже «Островитянка» есть, так, леди? Вот и отошлите этой мисс Дюмон письмо — так и растак, а хочу, мол, чтоб вы, почтенная, картину мою посмотрели — не пора ль ее реставрировать? Ну, или что там с этими картинами делают, — закончил он, уже откровенно дурачась. — А вы ее, как добрая хозяйка, обо всем и расспросите. И о том, как предыдущую «Островитянку» реставрировали — тоже. Вот вам и предлог, вот и повод — комар носа не подточит!
Впервые в мою голову закралась мысль, что Лайзо, возможно, был мошенником высшей категории не потому, что он — воплощенное зло и порочен по натуре, а потому что умом его небеса не обделили.
Но этого я не сказала, разумеется. Только улыбнулась в сторону:
— Неплохая идея, мистер Маноле. Пожалуй, так и поступлю… — и добавила, поколебавшись: — Спасибо.
Он расцвел, словно получил премию в двести хайрейнов. Или даже в двести пятьдесят.
И видеть это мне тоже было почему-то приятно.
О Джулии Дюмон ходило множество нелепых слухов. Но при первой встрече подтвердились только два из них — самые скучные.
Во-первых, мисс Дюмон действительно оказалась рыжей.
Во-вторых, она и впрямь была леди. И неважно, как там обстояли дела с ее родословной: только в жилах истинных аристократов текла подобная смесь из легкой эксцентричности, благожелательности и чувства собственного достоинства с каплей снисходительности к существам менее развитым.
— Доброе утро, леди Виржиния, — мисс Дюмон поздоровалась первой, едва оказавшись в гостиной, и тут же продолжила непринужденно-светским тоном: — Вы ведь не держите собак?
— В городском особняке? Разумеется, нет, — пожала плечами я и улыбнулась, вспомнив об обязанностях хозяйки дома: — Спасибо, что вы откликнулись на мою просьбу, мисс Дюмон.
— О, пустое, леди, — изящно склонила она голову. — Реставрация картины Нингена — изысканное удовольствие. Напротив, мне стоит быть благодарной за то, что вы предоставили эту чудесную возможность взглянуть на произведение истинного мастера в приватной обстановке. Не терпится приступить к осмотру! А затем, если возникнет такая необходимость — и к работе.
— В таком случае, не будем медлить, — я приглашающе взмахнула рукою, указывая на дверь гостиной. — Пройдемте, мисс Дюмон. Картина находится на втором этаже, в кабинете моего отца.
— «Вернись, островитянка!», если мне не изменяет память?
— Правильно…
Все так же беспечно щебеча, мы вышли в коридор и поднялись наверх. Я осторожно разглядывала званую и долгожданную гостью, пытаясь составить первое впечатление, которое, как известно, нередко оказывается самым верным.