Дверца открылась, и внутрь ворвался солнечный свет. Элизабет увидела руку, которая ожидала ее.
В конце концов Элизабет ухватилась за руку, и Роуленд помог ей выйти из кареты.
— Вернешься через полчаса, Джонси, — приказал он кучеру.
— Слушаюсь, сэр, — кивнул кучер, и пара гнедых тут же тронулась с места.
Элизабет огляделась по сторонам и обнаружила, что они находятся на опушке рощи, возле реки — очевидно, Темзы.
— Где мы? — пробормотала Элиза.
— Кто вы? — негромко спросил Роуленд, что было совсем не похоже на его грубовато звучащие вопросы.
— Вы уже знаете, кто я.
— Нет. Кто вы?
Она устремила на него пристальный взгляд.
— Просто девушка, как и многие другие. — Она замолчала, но затем почувствовала, что нужно продолжать говорить, поскольку он не заговорит снова. Он ожидал с таким видом, что у нее не оставалось сомнений: он готов ждать целую вечность, пока она не ответит и не удовлетворит его любопытство. — Просто девушка, которую очень любил отец. Девушка, которая не стоит его любви… Не заслуживающая уважения девушка, которая не может решить, что делать.
— Вы, — сказал он, покачав головой, — не можете принять решение? Да вы единственная наиупрямейшая женщина, которую я имел неудовольствие знать! Давайте начнем сначала. Кто вы?
Она вздохнула.
— Мисс Элизабет Ашбертон.
Его брови слегка приподнялись.
— А ваши родители?
— Моя мать умерла, давая мне жизнь.
— Кто ваш отец?
— Джордж Ричард Ашбертон, капитан роты легковооруженной дивизии, которая служила на Пиренейском полуострове.
— Я знаю, что вы были шпионкой.
— У вас всегда такое странное представление о шпионах? — Она покачала головой. — Не будьте смешным.
— Так в чем тогда дело, черт возьми? Почему Пимм вынюхивает вас, словно нищий пекарню? И чего вы хотели добиться с помощью этой сумасшедшей сцены?
Элизабет посерьезнела. Собственно говоря, она мало что потеряет, если расскажет ему кое-что о своем прошлом. Всего лишь малую толику.
— Он настаивает, чтобы мы обручились. — От этого слова она ощутила на языке горечь. — А я ничего от него не хочу. Я сожалею, но искушение получить отсрочку обошлось слишком дорого. Я думала, что гордость не позволит Пимму сказать что-то обо мне, после того как я… я прилюдно поцеловала вас.
В первый раз за время их непродолжительного знакомства Роуленд Мэннинг лишился дара речи. Наконец он пришел в себя.
— Вы украли карманные часы этого напыщенного индюка?
Она отвернулась и, сдерживая улыбку, ответила:
— Послушайте. Я понимаю, насколько смешным это может показаться. Ясно, что у меня нет приданого и никаких других достоинств. Он же очень богат и вскоре станет герцогом.