В сентябре он записался в школу драматического искусства, где все расходы оплачивались государством. Вначале преподаватели возлагали на него величайшие надежды. Он был хорош собой, весьма неглуп, обладал приятным, мягким голосом, которому вредил только его провинциальный акцент. В первое время он был полон рвения, но требовавшаяся от него постоянная напряженная работа быстро ему наскучила. По-настоящему усердно он занимался только дикцией: его неприятно поразило, что у него обнаружили какой-то «акцент».
В декабре — ему исполнилось тогда двадцать два года — он познакомился с одной богатой вдовой, почти пятидесятилетней, но еще весьма привлекательной. Они встретились на углу Пятой авеню и Пятьдесят Пятой улицы, и встреча их была в высшей степени романтична. Поскользнувшись на краю тротуара, в то время как к нему подъезжал автобус, прекрасная вдовушка, вконец растерянная и смущенная, буквально упала в его объятия. Он сделал несколько галантных намеков по поводу сообразительных водителей, тормозящих как раз в нужный момент и пригласил ее в уютный бар, где они выпили по два сухих мартини каждый, чтобы прийти в себя после пережитого потрясения. По счету заплатил он. В последующие недели они часто посещали маленькие кинотеатры для избранной публики и обедали в дорогих ресторанах. Он снова платил, но уже не деньгами.
Их связь длилась несколько месяцев. Он без сожаления оставил школу драматического искусства и целиком посвятил себя завоеванию этой женщины, сопровождая ее повсюду, в частности, и в магазины, где она покупала роскошные вещи не для себя одной. Сперва ему было неловко показываться на людях с дамой вдвое старше, но вскоре он отделался от этого предрассудка. Следует сказать, впрочем, что счастье его было относительным. Лицо этой зрелой женщины неплохо сохранилось, но для ее фигуры годы не прошли бесследно. Через некоторое время он узнал кое-что еще более неприятное. Лифтер дома, где она жила, сообщил ему, что ее поклонники не остаются при ней дольше полугода. Оказывается, он был лишь одним из длинного ряда служивших ей рыцарей. Еще одна ситуация без будущего… В конце пятого месяца, заметив, что она ревнует его все меньше, он решил опередить ее, сказав, что его мать опасно больна и нуждается в уходе.
Он вернулся в родной город, не забыв предварительно спороть фирменные ярлыки модного портного со своих костюмов и заложить свои дорогие часы. Как неприкаянный, бродил он по дому, мучаясь сожалениями: почему не встретилась ему вдова помоложе и более склонная к постоянству?