—…любила меня когда-то? Знаю, малышка. — Он положил ладони ей на плечи и ласково провел ими вниз до самых запястий. Они впервые прикасались друг к другу за долгое-долгое время, и в этом физическом контакте не было и искры страсти — лишь глубокая нежность, рожденная многолетней привязанностью.
— Я и сейчас люблю тебя, Фрэнки. Я никогда не обижу тебя, никогда! Доминик для меня ничего не значит. Я никогда не занималась с ним любовью.
— Я тоже не хотел обижать тебя, малышка, и все равно мы причинили боль друг другу. Какой смысл отрицать это? Когда-то у меня были надежды и перспективы, а потом авария и… все полетело к черту. Я все потерял, и тебя тоже. Мы оказались просто двумя детьми, играющими в семью.
— Не говори так. — Слезы потекли из ее глаз.
— Я знаю, что тебе некуда уйти, Мэт, и не собираюсь выгонять тебя. Я бы никогда так не поступил. Ты можешь оставаться здесь, сколько захочешь, но…
Сколько раз Мэтти прокручивала в голове этот разговор, могла подписаться под каждым словом Фрэнки, и все же чувствовала, что ее привычный мир разлетается на миллион осколков. В радости и в горе, как бы плохо они ни относились друг к другу, Фрэнки был единственной постоянной в ее жизни.
— В последние месяцы я превратил твою жизнь в ад, Мэтти. Я ненавидел себя за это, но ничего не мог с собой поделать. Не плачь, малышка. Где-то был платок… Нет, нету, вытрись моей рубашкой.
— Мне не надо было идти на эти курсы. Мне надо было оставаться тем, кто я есть, ты был прав.
— Ты говоришь ерунду, и сама знаешь об этом. — Он вздохнул и крепче прижал ее к себе. — Я ревновал, понимаешь? Я видел, что ты к чему-то стремишься, хочешь чего-то добиться, а я — вечно пьяный и безработный — камнем висел у тебя на шее. Знаешь, ведь мы никогда еще не говорили так серьезно? Мы были детьми, когда познакомились, а когда повзрослели, влюбились друг в друга, но…
— Не говори больше ничего, — шепотом взмолилась Мэтти.
Она знала, что он хочет сказать. Она сама думала точно так же, но вдруг испугалась услышать это от Фрэнки.
— Мы больше не подходим друг другу, Мэт. Господи, сколько месяцев мы не прикасались друг к другу? А ведь раньше не могли разжать объятий, помнишь?
— Я не могу уйти от тебя, Фрэнки. Мы столько вместе всего пережили…
— Тебе придется, Мэт. Я не могу всю жизнь зависеть от твоей доброты и жалости. Завтра я уеду на время, чтобы ты могла спокойно подыскать себе жилье и переехать, когда будешь готова.
— Где ты будешь жить? — Мэтти подняла полные слез глаза и посмотрела на него.
— Не важно. У меня есть друзья.