Маше. Она приложила испуганную птаху к лицу, обдала ее теплом своего дыхания… Тоненькие, прозрачные ножки цыпленка сделали три специфических цыплячих движения, и он спокойно устроился в ладони Машиной руки… Белой пленкой подернулись коринки глаз…
— Тихо Жоржик, он заснул, — шопотом сказала Маша, чуть касаясь прядями волос щеки Брагина.
— Я хочу, чтобы в моей жизни было много цыпушек, — продолжала Маша, закрыв глаза. Брагин, до сих пор не знал, что можно быть счастливым от одного слова, взгляда, легкого случайного прикосновения. Перед глазами мелькнул разрез алых губ, закружилась голова, и через секунду тепло первого, робкого поцелуя сладостной истомой разлилось по всему телу…
— Добро пожаловать, дорогие гости… Дементий… сторож, — приветливо сказал плотный старик, снимая с седеющей головы помятый картуз. — Не побрезгуйте побаловаться чайком с яблочным вареньем… прошлогоднее… сам варил…
Все направились к сторожке.
— А я несу опечаленной клушке потерянную курочку, — тепло сказала Маша, прижимая к губам спящего цыпленка. Дементий молча два раза дернул цыпленка за клюв, покачал головой, задумался и куда-то в пространство сказал:
— Жизнь короткая… скоро съедят… потому не курочка, а петушок…
Все подошли к сторожке. Маша присела и выпустила на землю будущего петушка. На нее с криком наскочила взъерошенная клушка и вместо благодарности осыпала ее куриными ругательствами. Она быстро увлекла за собой петушка и долго поучала его куриными нотациями.
Сели пить чай. Пузатый, помятый самовар пел тихую песнь, словно сказку рассказывал про яблоню.
— Дементий, а вы круглый год живете здесь? — спросила Маша.
— Не то что круглый год, барышня, а круглые годы… Вот почитай уже пятнадцать годов…
— И вам не скучно?
— Да разве с яблоней соскучится… она мне как дети… Подойдешь к одной, поздороваешься… молчит… ровно сердится… тоже гордая… потом вдруг зашелестела листьями… заговорила… Морозы пойдут, каждую соломкой окутаешь, чтобы ножки не ознобила… смотришь, другая грустная, хохлится… лекарством поможешь… А сейчас ровно невеста в подвенечном платье… Каждый год, по сию пору, невестой наряжается… Вот и вы, барышня, скоро невестой будете — яблоней…
Чистые слова Дементия залили лицо Маши стыдливой краской румянца, а счастливый Брагин ясно представил себе ее в белом как снег венчальном платье.
Вечерело… прохладой дышал воздух… Дементий проводил гостей до ворот.
— Заходите, барышня, в августе, когда антоновка поспеет. Оно, конечно, по ту пору ворота закрыты… народ всякий бывает, а вы постучите да покличите… Дементий!.. Дементий!.. Я услышу.