— Например — имя человека, который сдал ваших агентов в Москве.
Роберт Гейтс покачал головой, скептически улыбнулся — и вдруг до него дошло.
А как вообще этот человек узнал о московском провале?!
— То есть?
— Вы все слышали, мистер Гейтс. Этот человек — выполнил свою миссию, он больше не нужен и даже можно сказать — опасен. Потому что может пойти вразнос.
Гейтс долго думал, что сказать. Потом решил — в лоб.
— На чьей стороне вы играете, мистер де Шик?
Попал — этого вопроса он никак не ожидал.
— То есть? — недоуменно поднял бровь швейцарский банкир.
— У вас есть информация, которая не должна покидать пределов здания в Лэнгли. Более того — у вас есть и информация, которая отсутствует в здании в Лэнгли, в то время как она должна там быть. Я понимаю всю удобность нейтральной позиции — но иногда нужно определяться. Выбрать сторону, на которой ты играешь, понимаете? Между двух стульев нельзя усидеть. Поэтому я и спрашиваю — вы за нас или против нас?
— Кто научил вас так ставить вопросы? — осведомился банкир
— Жизнь, сэр. Иногда хочется ясности. Итак?
— Полагаю что я на вашей стороне, если на тот месте, где вы сидите, сидите вы, а не резидент КГБ.
— Позвольте усомниться. Если вы на нашей стороне — вы должны были сообщить о предателе сразу, как только вам стало о нем хоть что-то известно. Это нормально для тех, кто стоит на нашей стороне — помогать нам.
Обостряя разговор — сознательно и довольно грубо — Гейтс пытался раскачать собеседника, заставить его сказать больше, чем он планировал. Хотя и понимал, что такой разговор может иметь последствия, в том числе в Вашингтоне. Просто ему был лично неприятен сверхинформированный швейцарский собеседник.
И уже по тому, как он пожал плечами, стало понятно — не проняло.
— Разве ж я не пытаюсь помочь вам? Я именно это и пытаюсь сделать, хотя от вас чувствуется недоверие и недружелюбие.
— Тогда назовите имя.
— Сначала я хочу послушать ваш рассказ. Баш — на баш, так говорят русские?
Гейтс решил сыграть в эту игру. Довольно коротко, без лишних подробностей рассказал то, что произошло в Москве. Де Шик внимательно выслушал, не произнося ни слова.
— Шеварднадзе у вас? — спросил он, когда Гейтс закончил
— У нас.
— Мы должны встретиться с ним.
— Это невозможно.
Де Шик улыбнулся одними уголками губ.
— Мистер Гейтс, возможно или невозможно — это вопрос всего лишь договоренностей. И справедливого обмена.
— Этот человек в безопасном доме. К нему не пустят даже Президента.
— Мы не президент — сказал де Шик со спокойным осознанием собственной правоты — президент избирается на четыре года, мы работаем с горизонтом сорок и более лет. К тому же… мне кажется, что обмен будет… несколько неравноценным.