— Разведка, информацию подтверждаю.
— Наведение, принял решение открыть огонь! Синхронизация… есть синхронизация. Захват и сопровождение головной машины… есть захват головной, есть сопровождение. Управление, прошу вираж для ведения огня
Самолет начал крениться, заходя в вираж. Рамиль смотрел во все глаза, и его душу переполняло чувство какого-то чистого, детского восторга. То, про что он читал, что рождалось на его кульмане — теперь воплощалось в жизнь.
— Наведение — орудия один и два в боевое.
— Перезарядка — один в боевом, два в боевом, отказов нет. Синхронизацию подтверждаю.
— Управление — принял. Подтверждаю, индикаторы зеленые, отказов систем нет.
— Наведение, принял, орудия в боевом, жду маневра.
— Управление — захожу на вираж.
— Наведение, есть цель, есть зона, есть захват, есть готовность, есть разрешение, обратный отсчет! Пять-четыре…
Опасаясь неприятностей, Гульбеддин никогда не пренебрегал наблюдателями. Острый глаз и привычное к пустынным звукам ухо даже через шум мотора услышит то, чего не должно здесь быть. Шум мотора, например или рокот винтов подкрадывающегося вертолета.
Гульбеддина начало уже клонить в сон, тем более что в кабине на полную мощь работал отопитель — как вдруг наблюдатель в его машине заколотил прикладом по крыше кабины, предупреждая об опасности. Сон как рукой сняло, палец привычно отщелкнул предохранитель автомата в среднее положение, чтобы огрызнуться очередь по плюющимся огнем барханам.
Но по ним никто не стрелял.
— Стоп! — сказал Гульбеддин в рацию и выскочил из машины. Этим он подписал себе смертный приговор, потому что по остановившейся колонне попасть — проще простого.
Силуэт наблюдателя едва выделялся — серая тень на фоне темного звездного неба.
— Что ты увидел? — спросил Гульбеддин
— Прислушайтесь, эфенди!
Гульбеддин прислушался. Он ждал зловещего шелеста винтов вертолета — но вместо этого услышал какой-то далекий, ровный гул.
— Что это?
— Это самолет, эфенди…
— Самолет? И что? — разозлился Гульбеддин — какое мне дело до какого то самолета?! Пусть летит по своим делам?
— Братья говорили, что эти самолеты могут видеть нас и наводить шурави.
— Это днем! О Аллах, за что ты мне послал таких тупых ишаков! Это днем, а сейчас ночь, тупой ты ишак!
Ровный гул прервался каким-то непонятным едва слышным хлопком, самые востроглазые даже увидели вспышку в небе, как будто что-то мигнуло.
— Следующий раз останавливай нас только тогда, когда ты…
В последнюю секунду своей жизни Гульбеддин почувствовал, что что-то не то, он замолчал, чтобы лучше слышать, но услышать уже ничего не успел. Снаряд от тяжелой гаубицы ударил точно в кузов машины, разорвав пополам внимательного наблюдателя, и взорвался. А через долю секунды сдетонировали и ракетные снаряды, которые вез этот грузовик — их был почти что полный кузов. Вспышка — и словно вулкан дохнул адским пламенем, пожирая все, до чего он мог дотянуться.