Усталость ползла по его рукам и ногам, как плющ по руинам. Если бы мягкий женский голос и аромат духов можно было считать наркотиками, то он мог бы заподозрить ее в том, что она намеренно его одурманила. Бриджет только что говорила с ним откровенно — это первый шаг к доверию.
— Ты здесь одна, — повторил Бен.
— Только не питай тайных мыслей.
Он сейчас никаких мыслей питать не мог.
— И долго ты здесь собираешься пробыть?
— Шесть месяцев, — немного недоумевающе улыбнулась Бриджет. Она ведь уже ему об этом сказала.
— Нет, я хотел спросить, ты уже здесь давно? — Бен понял, что мысли его путаются.
— Приехала три недели тому назад.
Она не может входить в шайку! Большего ему не надо.
— Извини, если я тебя испугал.
— О пулевых ранениях положено сообщать полиции, — осторожно сказала Бриджет. — Ты поэтому не хочешь ехать в больницу?
— Я не доверяю больницам.
— О, так я вижу перед собой вооруженного сторонника христианского самоизлечения!
— Сарказм. Я уже понял, что для тебя это характерно.
Она коротко хохотнула:
— Разве ты не знал, что попал в руки медсестры-садистки?
Бриджет наклонилась к нему. Мягкое выражение лица, большие карие глаза, очаровательная улыбка. Бен приказал себе оставаться бдительным. Никогда не знаешь, чего ждать от других.
Она поправила одеяло у него на груди.
— Я, наверное, еще немного тут посижу. А ты поспи.
Эта мысль одновременно и успокоила его, и странно взволновала.
— Ты кому-нибудь звонила?
Раздался щелчок выключателя. Прежде чем погас свет, он успел заметить, что на ее лицо легла тень. Жестким, как гранит, голосом Бен произнес в темноте:
— Я слышал телефонный звонок.
— Я звонила брату, — ответила Бриджет. — Пока я тебе помогала, все время вспоминала о нем.
Своему умирающему брату! Он поморщился, ругая себя за цинизм, приобретенный на работе. Всю эту ночь она обращалась с ним гораздо лучше, чем он того заслуживал.
— Извини. Извини за беспокойство.
— Спи спокойно.
Ближе к рассвету боль стала вдвое сильнее. Наверное, он не спал больше десяти минут кряду. Просыпаясь, Бен каждый раз видел ее. Бриджет сидела, свернувшись в кресле-качалке. Плед соскользнул с ее колен. Луна прокралась к дому, заглянула в окно и приласкала ее нежное плечо своей бледной рукой. Чуть слышное дыхание Бриджет сливалось с шорохом озерных волн.
Бен шепотом произнес ее имя. Она не пошевелилась. Он повторил его еще раз, на этот раз — как молитву. Она его не выдала. Теперь он был уверен в этом.
— Спасибо тебе.