После возвращения Гвишиани в Москву под него создали Всесоюзный научно-исследовательский институт системных исследований (ВНИИСИ). Именно он в правление Андропова помогал Рыжкову разрабатывать экономические реформы, а ему в свою очередь помогали сотрудники института: Станислав Шаталин, Егор Гайдар и Петр Авен. Надо полагать, что в недрах ВНИИСИ уже пришли к убеждению в правоте прогнозов «Римского клуба».
И Андропов решил этот опасный механизм обезвредить.
Вот как об этом впоследствии вспоминал его помощник Аркадий Вольский: «Как-то генсек меня вызвал: «Давайте кончать с национальным делением страны. Представьте соображения об организации в Советском Союзе штатов на основе численности населения, производственной целесообразности, и чтобы образующая нация была погашена. Нарисуйте новую карту СССР»«…Корпели день и ночь. Нарисовали три варианта. Сорок один штат у нас получился».
Со слов Вольского, Андропов заметил также, что разделение по национальному признаку нехарактерно ни для одной страны мира, кроме СССР, и первоначально ставил задачу проработать концепцию о создании 15–16 экономических регионов СССР по образу штатов в США.
Как признался Вольский, задача была сложной, и он привлек к делу академика Велихова, с которым вместе и «разделили» СССР с учетом требований генсека.
Но здесь Андропов заболел, и дело отложили. А в следующий раз, когда они пришли с новой картой, Андропов лежал в больнице. Вскоре он умер, и великая реформаторская идея не реализовалась. А зря — новое разделение могло качественно преобразовать страну и сделать ее неподвластной разрушению.
Несвоевременная смерть
Можно представить, что бы в результате получилось — это была бы совершенно иная страна. Украинская ССР исчезла бы с карты и вместо нее возникло бы сразу несколько советских «штатов». И сомнительно, чтобы в 1991 году их лидеры согласились бы снова войти в состав Украины, чтобы получить независимость, которая неизвестно бы чем обернулась.
Представьте себе, к примеру, такой регион, как российский юго-запад, в который входит российский Белгород, украинский Харьков и белорусский Могилев. И все это — единый регион (или штат, если хотите). Или белорусский Гродно, литовский Вильнюс и латвийский Даугавпилс. И все это жестко завязано на экономику, которая держит в своих объятиях крепче, чем любые идеологические обручи. И здесь не важно, как в националистических игрищах, кто ты — чистокровный украинец, русский или латыш. Знаешь дело, хочешь работать — трудись на благо великого СССР! Национализм, как и в США, не имел бы этнической подпитки, и может быть, через каких-нибудь двадцать-тридцать лет о национальных движениях говорили бы, как о чем-то далеком и нехарактерном для нас. Да и одно дело отделяться, когда ты живешь в своей республиканской «квартире», которую обустроил союзный центр. Надоело быть «рабом СССР», встал с дивана (или с подушек, как в среднеазиатских республиках), закрыл дверь (то бишь границу), вывесил национальный флаг, и отныне живешь в суверенной стране. И совсем другое, если твой штат занимает территорию трех-четырех республик. Как это разрезать? По какому признаку? Да еще если союзная армия стоит на страже Конституции, которая четко предполагает неделимость территорий?