Очевидно, отчаяние оказалось сильнее отвращения.
— Сколько погибших? — спросил Очакас.
— Двое, сэр, — ответил Традок. — Ребята из колледжа. Вроде бы один из них застрял, а второй, который уже вылез, пытался его вытащить. Тут-то мазуки их и накрыли. Тела еще там.
— Мы их вытянули из-под ограждения, сэр, — добавил Сиадор. Вид у него был жутковатый: обувь заляпана фекалиями, брюки забрызганы, от лейтенанта отвратительно пахло…
Очакас поморщился.
— А что с Форосом?
— Ничего неизвестно, сэр.
Он покачал головой.
— Вот уж идиот!
* * *
— Это совершенно неприемлемо, адмирал Середж! — Они шли по коридору, и министр Борит бросал на Лухана сердитые взгляды через плечо. — «Планетарный охват!» Вот это да! Скажите уж прямо: мертвая хватка. — Он покачал головой. — У нас осталось три недели, и чем ближе к началу операции, тем больше мне все это не нравится, особенно, учитывая то, что на ваших брифингах мы не узнаем ничего нового. Не думаю, адмирал, что ваши люди обо всем нам сообщают. Полагаю, они многое утаивают. Я бы скорее доверил свою жизнь тому сброду на улицах, громко выкрикивающему проклятия в наш адрес, чем отдал судьбу моей родины вам и таким, как вы, поджигателям войны!
«Нескончаемый поток протестов, изливаемый министром Боритом, мог бы вывести из терпения даже святого», — подумал Лухан, но все же постарался не повышать голоса:
— Возможно, министр, мне следует напомнить вам, что это ВЫ обратились за помощью к Объединенным Мирам, проявив, на мой взгляд, изрядную дерзость. Думаю, будет справедливо заметить, что я доверяю скрытым мотивам вашего правительства не больше, чем вы моим.
— Моего правительства?! — Борит всплеснул руками. — Адмирал, моим правительством движет только один мотив: не дать Исселу превратиться в невольничий рынок для мазуков!
— Вы уверены в этом, министр? — Лухан постарался, чтобы голос его прозвучал жестче. — Если вы действительно думаете, что это единственная причина, по которой премьер-министр Ремарк послал вас сюда, то вы знаете его не так хорошо, как я.
Борит резко остановился, повернулся и уставился на Середжа. За несколько секунд лицо его отразило целый спектр эмоций: шок… паника… негодование.
— Ну, это уж слишком, адмирал! — проговорил он наконец.
«Но ведь отрицать-то не стал», — подумал Лухан. Выдвинутое им обвинение было ничем иным, как выстрелом наугад, и основывалось на истории и неких неясных подозрениях, которые только что подтвердила реакция министра.
Адмирал спокойно встретил взгляд исселианца, и тот после секундной паузы отвел глаза, повернулся и зашагал по коридору.