Теперь Форос смотрел на него почти задумчиво.
— Любопытно, — сказал он, — как могло случиться, что командующий межсистемными операциями, один из ближайших прихвостней Генерала Сектора, лишился милости и оказался здесь?
— Генерал Сектора мертв, — ответил Очакас.
Форос удивленно вскинул брови.
— Но ведь не ты же прикончил его, — сказал он после короткого раздумья. — Если бы так, то ты остался бы там, наверху, и руководил спектаклем. — Великан наклонился. — Так кто же это сделал, генерал? Кто теперь Самый главный?
— Мазуки, — бросил Очакас.
Лохоже, Форос не ожидал такого ответа. Он выпрямился, а гнусная ухмылка на его лице сменилась гримасой недоверия.
— Им требуются люди-рабы, — пояснил Очакас. — У нас есть основания полагать, что они готовятся обратить в рабство все население Иссела.
Великан откинул голову назад и рассмеялся. В его смехе звучала горечь.
— А ты не сказал им, что они опоздали, а, генерал? Что рабов на Исселе хватает и без них? Уже тридцать лет здесь процветает рабство.
Очакас промолчал, а Форос еще долго и пристально смотрел на него, слегка прищурясь.
— Отпустите их, — вдруг приказал он и, заметив, что не все ему повиновались, заорал: — Ну! Я сказал, отпустите!
Потом он подождал, пока его люди, ворча под нос, отойдут, и снова обратился к генералу:
— Милости просим, генерал. Становитесь в ряды рабов. Думаю, что это лучше, чем убить вас на месте. Так вы сможете увидеть, на что это похоже. Вы умрете вместе с нами, но не сразу, а постепенно.
Тристан повернул голову, когда доктор осторожно дотронулась до его плеча. Лицо юноши исказила болезненная гримаса.
— Все еще болит? — спросила Мозес.
— Да.
Она вздохнула.
— Я так и думала. На этот раз мы сделали намного больше, чем в первую процедуру: удалили поврежденную ткань и наложили новую. Так что некоторое ощущение жжения должно быть. Ты пользуешься морфезиновым настоем?
— Да.
Ей пришлось поднимать простыню, чтобы осмотреть его спину. Тристан уже сам опустил ее до пояса, потому что даже малейшее прикосновение вызывало раздражение кожи. Прохладные пальцы доктора Мозес ощупали лопатки, ребра, остановившись на правом боку, где было наложено несколько швов. Юноша лежал, стиснув зубы и закрыв глаза.
— Будет больно еще два дня, — сказала она, — но все пройдет, как только ты начнешь двигаться и растягивать новую кожу. Третья процедура будет полегче.
Мозес сделала шаг назад.
— Выздоровление идет нормально. Температура опускается, а остальные показатели уже давно в норме. — Их взгляды встретились. — Как твой желудок? Может, попробуешь что-нибудь солидное?