— О, это все ерунда…
— Сюда едет какой-то армейский автомобиль, — сказала Валентина.
Вскоре в дверь постучали, и она побежала открывать. На пороге стоял закутанный в меховую шубу человек. Два солдата внесли за ним чемоданы и остановились в ожидании. С легким чувством удивления Стовин узнал этого человека.
Вновь прибывший отослал жестом солдат, вошел и снял меховую шапку. На лице его сразу появились капли влаги от растаявшего снега.
— Товарищ Солдатов? — спросил он, обращаясь к русскому.
— Да.
Гость коротко кивнул.
— Григорий Волков, Министерство иностранных дел. Из Москвы. Доктор Стовин, приятно опять встретиться с вами. Надеюсь, здесь вам не так уж удобно. Мы обычно не принимаем наших гостей в таком холоде. Какая ночь!
— Вы уже устроились? — спросила Валентина, приглашая всех в гостиную. — У нас не так много места, мисс Хильдер живет у нас, но мы рады помочь вам.
— На несколько дней, — сказал Волков. Он был не склонен отказываться от гостеприимства.
— Вы здесь по делам министерства? — спросил Солдатов. Голос его звучал, как заметил Стовин, не очень уверенно.
— Почти, — сказал Волков. Он повернулся к Стовину, — Я здесь, чтобы проследить, все ли вам предоставлено, в чем вы нуждаетесь.
— Сколько человек еще осталось, Велли? — спросил дежурный инженер, глядя, как большой оранжевый вертолет Сикорси-61 поднимается с грязно-желтого круга верхней палубы Гераниум Один.
— Десять, плюс ты и я, — ответил Велли. — Слушай, я спущусь вниз, захвачу свои ботинки. Они мне стоили сто двадцать долларов в Хьюстоне, и я не собираюсь их оставлять здесь. Пять минут назад я говорил с Крюден Бей. Последний вертолет вылетел пять минут назад. Осталось ждать около часа.
— Долго, — сказал инженер. — Мне решительно не нравится вид этой штуки.
Он поднял бинокль и стал смотреть через забрызганное стекло верхней будки нефтяной платформы. Проделав мгновенный расчет, он определил время прибытия вертолета на Гераниум Один — гигантскую нефтяную платформу, находящуюся в Северном море к северо-востоку от Абердина. Отсюда до Крюден Бей примерно двести миль. Скорость вертолета при встречном ветре сто двадцать узлов. Значит — пятьдесят минут, если ничего не произойдет. Он слышал привычный скрежет и стоны тридцатипятитонной металлической конструкции. Морские волны с грохотом обрушивались на нее. Вокруг металлических колонн бурлила грязно-желтая пена. Ветер со свистом проносился среди стальных мачт и опор. Однако не шторм беспокоил инженера.
Он смотрел в бинокль на север. Вот она, изломанная белая линия на горизонте. Похоже на горы, хотя гор там быть не может. Она слабо поблескивала в полуденном свете. Да, не более девяти-десяти миль до нее. Инженер быстро спустился на палубу в каюту управления, включил радиотелефон.