Склонившись над столом, Чандра Босс читал обращение Энвера, изредка вскидывая свою бритую голову, увенчанную маленькой индусской чалмой, и возбужденно издавая возгласы: «Ловко. А?»
Лицо Чандра Босса не бросалось в глаза. Ни одной черты, привлекающей внимание. Это было самое обыкновенное на Востоке лицо: смуглое, сухое, темные, неопределенного цвета глаза, не слишком широкие и не очень густые брови, подбритые усики и навсегда застывшая на тонких губах вежливая улыбка, лишь порой, на мгновение, сменяющаяся вдруг холодной усмешкой.
Второй собеседник, Саиб Шамун, сидевший развалясь на подушках, тоже всем обличьем походил на восточного человека, вернее, даже на монгола. Имел он очень добродушное, изъеденное оспой желтоватое лицо, мягкий расплывшийся нос, несколько обрюзгшие щеки, скошенный, безвольный, предусмотрительно скрытый черной курчавой бородкой подбородок, извиняющийся уклончивый взгляд. Все эти черты могли принадлежать, по-видимому, человеку крайне безобидному, нерешительному. А мягкая линия рта вызывала подозрение, что Саиб Шамун ленив, равнодушен ко всему на свете.
Саиб Шамун, заглядывая через плечо индуса, тоже читал обращение Энвербея ко всем мусульманам, но лицо его оставалось равнодушным.
— Бумажка! Крикливая бумажка! Для Индии не страшна. Амритсарский расстрел охладил горячие головы.
— В Амритсаре генерал Дайер проявил слюнтяйский альтруизм. Не тысячу бездельников следовало расстрелять, а десять… сто тысяч… Тогда бы собаки индусы, грязные эти туземцы, забыли бы и думать о всяких там революциях. Так-то, почтеннейший Саиб Шамун.
— Но, почтеннейший Чандра Босс… какая терминология!.. Я все же… так сказать… туземец, кашгарец.
— Отец ваш белый… Он облагородил черную монгольскую кровь в ваших жилах… дал вам право жить. У меня бабушка индуска, но клянусь, я стопроцентный британец, и вам советую таковым быть, хоть ваша широкоскулая физиономия и монгольская складка глаз… Поблагодарим вашу мать и мою бабушку. Они не растерялись и влили в наши вены кровь высшей расы.
Саиб Шамун слегка поморщился, но промолчал.
— Да, — продолжал Чандра Босс, — мой отец всегда мне говорил; «Ты внук британца и сын британца, ты британец, помни это. В Индии черномазые полезут к тебе с родственными чувствами. Держи их на расстоянии. Ты белый — они цветные. Белый цвет подавляет черный». Вы что улыбаетесь?
Но Саиб Шамун совсем не улыбался. Он недовольно ерзал на подушке. Ему очень не нравился тон Чандра Босса, не нравилась его усмешка. Он с удовольствием перевел бы разговор на другую тему, но собеседник уже сел на своего конька.