Доктор, миленький, — шептали губы, — спаси меня.
Стало светать, а они все ехали. В кишлаках звонко перекликались петухи, а они все ехали.
Лошади все медленнее и медленнее передвигали ноги. Но Кульазимов снова и снова понукал своего коня, и они продолжали путь — усталые, сонные, голодные.
Небо все светилось и алело над черной зубчатой кромкой деревьев, а в воздухе потекли прохладные, почти холодные струи. Путники остановились у покосившихся ворот на окраине большого кишлака. Кульазимов долго вполголоса беседовал с человеком, вышедшим на дорогу, и затем снова погнал лошадь.
— Мы же приехали, — сказал громко Ташмухамедов.
— Да. А куда мы едем?
— Да тут, недалеко.
Глаза Жаннат слипались, земля тонула в тенях, но молодая женщина разглядела, что они въехали в какой-то пустынный, словно нежилой двор, который со всех сторон обступили хозяйственные постройки.
— Слезайте, — сказал Кульазимов. — Вон там мы с Ташмухамедовым будем спать, — и он ткнул камчой в сторону зиявшей черным провалом открытой двери какой-то михманханы, — а ты полезай вон на ту балахану.
Но Жаннат дрожащим от холода и страха голосом проговорила:
— Я пойду к женщинам в ичкари.
— Здесь нет ичкари.
Жаннат вспомнила слова Ташмухамедова и погнала коня к воротам, но Кульазимов схватил его под уздцы и сердито сказал:
— Дура девчонка, куда ты?
Он заставил ее спешиться и подтолкнул к крутой лестнице, ведшей на балахану.
Ни сил, ни воли у Жаннат не оставалось. Она покорно ступила на ступеньку и стала подниматься.
— Сиди там, — грубо сказал снизу Кульазимов. — Спи.
Силы совсем оставили Жаннат, но у нее хватило еще соображения выбраться из темного, пропахшего затхлостью и копотью помещения на крышу. Здесь она инстинктивно зарылась в сухой клевер и… заснула. Последняя мысль, мелькнувшая в ее голове, была: «Западня…» И все же она спала крепким здоровым сном молодости, пока ее не разбудил надрывный вопль, топот и ржание коней, голоса.
— Голову с тебя Садреддин снимет. Куда девку дел? — спрашивал кто-то грубым голосом.
— Дрыхла здесь на балахане, куда-то делась.
— Делась, делась! Ищите! Садреддин приказал ее того… Ищите.
Закричав от ужаса, Жаннат выбралась из-под клевера и, бормоча: «Убили Ташмухамедова, убили!», скатилась со стога прямо в балахану.
— Эй! — заорал кто-то внизу, очевидно услышав шум. — Красавица, иди сюда! Никуда не денешься!
Жаннат оглянулась. По плоской крыше со стороны михманханы шел вооруженный человек и показывал на нее рукой. Она заглянула вниз и ахнула. Весь двор кишел всадниками и пешими. В свете утреннего солнца поблескивали винтовки.