Дядя Марв подвёл к костру нас с Алексом.
— Вперёд, лунатики! — снова взревел он, да так громко, что пламя задрожало.
Все вокруг повторили приветствие.
— Для начала споём нашу песню, — объявил дядя Марв.
Я тоже пытался подпевать, но песня оказалась незнакомой.
В ней повторялась одна строчка: «У нас есть дух, и все мы — духи».
Я ничего не понял, но петь мне понравилось.
Песня оказалась длинной — в ней было множество куплетов, но каждый заканчивался всё той же строчкой.
Алекс старался вовсю, хотя, конечно, тоже не знал слов. Но ему было всё равно. Он пел изо всех сил.
Алекс гордился красивым тембром своего голоса. Видно, он решил сразу показать, на что способен.
Неподалёку от Алекса стоял его новый друг Элвис, встряхивая головой и широко раскрывая рот. Он тоже пел во всю мощь лёгких.
Мне показалось, что Алекс и Элвис состязаются, чтобы узнать, кто кого перепоёт. Но, как ни странно, Элвис пел отвратительно. У него оказался писклявый, пронзительный голос, он безбожно фальшивил. Как сказал бы папа, ему только озвучивать сирену. Мне захотелось зажать уши, но я продолжал петь.
Состязаться с этими двоими было нелегко. Алекс так старался, что у него на шее пульсировала вена. А Элвис пытался заглушить его пение визгливыми звуками.
Мне вдруг стало жарко.
Сначала я думал, что это от костра, а потом вдруг понял, что краснею.
Мне было стыдно за Алекса: с какой стати он выпендривается в первый же день?
Но дядя Марв не обращал на него внимания. Не переставая петь, он направился туда, где сидели девочки.
Я незаметно отступил подальше от огня, решив вернуться на прежнее место, как только кончится песня.
Я просто не мог спокойно стоять и смотреть, как мой брат выставляет себя на посмешище.
Песня продолжалась. «У нас есть дух, и все мы — духи», — пели все.
Да когда же она кончится?
Я отступил к деревьям, где было гораздо прохладнее.
И здесь было слышно, как надрывается Алекс.
«Надо поговорить с ним, — решил я, — и объяснить, что он ведёт себя глупо».
— Ой! — Я вскрикнул: кто-то неожиданно похлопал меня по плечу и схватил за руку.
Мгновенно обернувшись, я вгляделся в темноту. — Люси! Что ты здесь делаешь? — ахнул я.
— Помоги мне, Гарри, — шёпотом произнесла она. — Мне нужна твоя помощь.
По моей спине пробежали мурашки.
— Что случилось, Люси? — прошептал я.
Она открыла рот, чтобы ответить, но её прервал бухающий голос дяди Марва.
— Эй, вы двое! — крикнул он на весь лагерь. — Гарри, Люси, куда это вы собрались?
Ребята захохотали, а я вновь почувствовал, как лицо заливает жар. Я из тех, кто краснеет от любого пустяка. Досадно, но тут уж ничего не поделаешь.