Джина возбужденно перечислила имена людей, сидящих за первым столиком. Там было несколько бизнесменов и известных политиков.
— Отгадай, кто сидит за столиком Рико? Сальваторе Бароно.
Джули удивилась, услышав имя всемирно известной итальянской кинозвезды. У него была успешная карьера в Голливуде, где он играл страстных итальянских любовников, но он часто посещал свою виллу недалеко от Рима. В газетах журналисты много писали о его пристрастии к «радостям простой деревенской жизни». По слухам, за стенами виллы эти радости были большими скандальными, чем простыми.
— А Мариэлла? — спросила она.
— Она здесь. Сидит рядом с синьором Бароно. О, простите, синьор!
Рико вошел бесшумно. Он коротко кивнул Джине, и та исчезла. Он молчал, но его глаза встретились с глазами Джули в зеркале. Он был напряжен, бледен, под глазами лежали темные тени, губы твердо сжаты, словно он терпел невыносимую боль.
— С тобой все в порядке?
— Я в порядке. Ты пришел посмотреть, надела ли я бриллианты? Не волнуйся. Я знаю свои обязанности. — Она показала на коробку на зеркальном столике.
— Позволь мне, — попросил Рико. Она сидела не шевелясь, пока он застегивал на ее шее тяжелое ожерелье. — Они выглядят на тебе великолепно, — сказал Рико. — Ты — само совершенство.
Когда-то она пела в джинсах и свитере и он шептал: «Я ревную к каждому мужчине, глядящему на тебя. Ты должна быть красивой только для меня».
А она отвечала: «Нет никаких других. Только ты». Но это было очень давно.
— Я рада, что соответствую твоим требованиям, — сказала она теперь.
— Ты нервничаешь?
— Немного. Но это хорошо. Это сделает выступление только лучше.
— Все ради выступления, — произнес он мрачно.
— Да, я актриса. Но, Рико, ты тоже актер. Мы просто должны доиграть пьесу до конца.
— Интересно, каким будет конец.
— Я выполню условия контракта, закончу концерты, мы пожмем друг другу руки и больше никогда не увидимся. Ты, наверно, женишься на Мариэлле. Желаю вам счастья.
— Замолчи, — взорвался он. — Ты думаешь, нам помогут такие разговоры?
Она встала:
— Что может нам помочь, Рико? Я бы хотела это знать, но не знаю. Нам ведь как-то нужно пережить следующие три месяца. С тех пор, как я приехала в Рим, мы только и делаем, что причиняем друг другу боль. Давай держаться друг от друга подальше.
— Это неправильно.
— Может быть, но я не думаю, что ты отзовешь своих шпионов. Это прекрасная демонстрация твоего недоверия к людям. Давай остановимся на этом.
Джули видела, что ее слова были для него равносильны ударам ножа. Нежным голосом она добавила:
— Мы были так счастливы однажды, что счастья просто больше не осталось. У нас осталась только боль. И теперь мы хотим испытать ее в один прием.