Девушке пришлось заботится об отце и брате. Ее отец был бездельником, деньги добывал путем мошенничества в системе социальной поддержке населения. Сына он учил быть таким же. У нее редко были карманные деньги, потому что оба проходимца тратили все до последнего пенни в пабах.
Она мечтала о побеге и в семнадцать лет ей представился такой шанс, когда отцу и брату дали небольшой срок в тюрьме. И Пэтси отправилась в Лондон.
Девушка рассказала обо всем Рико.
— Я собираюсь построить собственную жизнь, — сказала она страстно. — Буду выступать с ангажементом в самых роскошных залах мира и зарабатывать кучу денег. И буду наконец независимой женщиной.
— А я?
— О Рико, — сказала она, раскаиваясь, — ты же знаешь, как это сложно. Конечно, я твоя только…
Но у Пэтси не было слов объяснить, что двигало ею. С решимостью юности, она верила, что все получится, что у нее будут и любовь, и карьера вместе. Просто сейчас ей нравится играть в семью, заботиться о своем мужчине.
— Кто научил тебя готовить? — спросила она однажды вечером, когда он приготовил спагетти карбонара. — Твоя мать?
Его лицо исказилось.
— Нет, — сказал он, помолчав. — Это была наша… Это была Нонна.
— Твоя бабушка. Это означает Нонна?
— Да. Она не была моей настоящей бабушкой, но она много сделала для меня. Когда я был маленьким, я много времени проводил с ней на кухне, рассказывая о своих проблемах. Она находила для меня занятия, а когда я делал что-то неправильно, кричала на меня. Так я научился готовить.
Рико так весело рассказал об этом, что девушка рассмеялась.
— Ты рассказывал о своих проблемах только Ноне? А матери?
— Мои родители умерли, — ответил он мрачно. — Я налью тебе еще чаю.
— Не надо, спасибо. Расскажи мне о своей матери.
— В другой раз.
— Почему не сейчас? Дорогой, я хочу знать о тебе все…
— Basta! — вспыхнул он. — Хватит!
Она изумленно уставилась на него. Рико сказал это спокойно, но таким тоном! Что-то незнакомое вспыхнуло в его глазах, не сочетавшееся с тем, что она знала о нем. Откуда у бедного бармена такая властность в характере, словно он ждет, что все будут беспрекословно подчиняться ему?
Затем Рико снова стал самим собой. Смеялся, целовал ее, шутил. Словно этого разговора не было.
Но ночью, когда она лежала в его объятиях, чувствуя тепло его тела и биение его сердца, она снова вспомнила обо всем. Конечно, Рико был итальянцем, а высокомерие — норма для итальянского мужчины. Она попыталась убедить себя, что ничего страшного не может случиться.
Когда она проснулась, чувство тревоги уступило место безоблачному счастью. Пэтси думала, что уже знает любовь, но каждый раз она не переставала переживать все по-новому. Она не могла описать свои чувства. Например, когда он входил в нее, шепча: «Mio amore…sempre…per eternita…»