Если…
Если…
Так много «если» и так много «но».
Внезапно вино, пляшущие языки пламени, дневная усталость, тепло натопленной комнаты сморили меня. Из-под отяжелевших век я видела, как королева ласково улыбнулась и встала.
– И еще два слова, мое усталое дитя, а потом прямиком в постель. Сказал ли вам лорд-гофмейстер, что у меня для вас приятный сюрприз? Так вот, у меня их два. – Она взяла со столика маленькую книжечку и вложила мне в руки. – Только что из Европы, по моему личному поручению. Читайте и запоминайте, она многому вас научит.
Королева подошла к двери и хлопнула в ладоши.
– Эй, кто-нибудь! – крикнула она. – Пошлите за мистрис Эшли, да поживей, и за свитой леди Елизаветы!
Потом теплыми руками обвила мне шею и зашептала в ухо:
– А вот и вторая приятная неожиданность. Спите спокойно, моя малютка, завтра вы увидите не только вашего отца, короля, но и вашего милого Эдуарда – принц, как и вы, прибыл ко двору! Все львята соберутся воздать честь своему родителю! Что ж, до завтра.
И вот я наконец в постели, мое усталое тело благодарно погрузилось в сон.
И, засыпая, я поняла, что во сне разгадаю Гриндаловы загадки.
День дураков.
В то первое апреля я проснулась с чувством, будто из моего сна только что крадучись вышел закутанный человек с ключами от всего, что мне надлежит знать, – только бы вспомнить, кто он или что он сказал…
Сны, наваждения, колдовство, чары…
Я одернула себя. Что за глупости, будто я – деревенская девчонка! Хватит дурить, даже в этот день дураков и общедозволенных безумств! По крайней мере, я могу положиться на Кэт, Парри и остальных – мне не грозят старые глупые шутки и проказы (соль в пирожном, лягушки в постели – брр!). Я всегда ненавидела подобные деревенские выходки и дуракаваляние. А кроме того, в этот день смеха мне предстояло нешуточное дело. Сегодня я наконец увижу отца, да еще и Эдуарда.
Однако, когда я сунула руку под подушку за королевиным подарком и увидела на корешке тисненные золотом буковки «Речи Цицерона против Катилины», я почувствовала, что меня зло разыграли. Впервые в жизни меня огорчила новая книга – только не подумайте, что я хотела бы найти под подушкой любовные песенки или новомодные сонеты, amoretti[12] из Италии…
Впрочем, когда утром я вышла из опочивальни, мысли мои были далеки от любви. Я думала только об отце, я видела только его грузную, расплывшуюся фигуру, какую запомнила со свадьбы; страх перед предстоящим вытеснил из головы остальное. Все, что могут сделать для поддержания духа белила, драгоценности или роскошный наряд, было сделано. С плеч ниспадало пунцовое платье, в разрезах рукавов виднелась серебряная парча, служанки расчесали мои волосы так, что они сияли золотом под обручем из рубинов и топазов. Вкруг шеи и запястий шли рубины размером с перепелиное яйцо, за спиной шлейфом волочился малиновый плащ. Впереди и сзади выступала свита в красном. Однако, когда мы проходили мимо алых королевских гвардейцев в сердце дворца, в королевские покои, мне было худо до тошноты. Благодарение Богу за тугую шнуровку: единственное, что может сдержать коварные позывы желудка!