– Леди Елизавета!
Приветствие Кранмера сразу согрело мое сердце. Его усталые, печальные глаза книгочея и добрая улыбка выражали искреннюю радость встречи. Он тепло взял меня за руки и привлек к себе.
До того, как я подошла, Кранмер тихо беседовал с опрятным, степенным господином. Тому можно было дать лет тридцать, хотя его заметно старили судейский наряд и чересчур робкие манеры. Когда Кранмер заговорил, мягкие, голубовато-серые глаза его собеседника изучающе остановились на мне.
– Миледи, позвольте представить вам мастера Вильяма Сесила. Он только что прибыл из Кембриджа, чтобы поступить на службу к графу Гертфорду. Рекомендую его вам. Я вздрогнула.
– К лорду Гертфорду? Он здесь? Сесил кивнул и поклонился.
– Он у Его Высочества принца и скоро должен прибыть.
Эдуард здесь! Я рассмеялась от радости.
– Принц! Его Высочество принц! Крики за дверью оборвали мой смех.
– Принц! Дорогу принцу! Я нетерпеливо бросилась вперед. Чертей и другие помогли мне пробиться сквозь толпу.
– Эй, пропустите госпожу! Расступитесь, дайте пройти леди Елизавете, сестре принца!
Вот и он сам! Эдуард, мой красавчик, мой маленький разумник, чьи благополучие и любовь для меня дороже собственной жизни. Слегка смущаясь от такого скопления людей, толкавшихся и тянувших шеи, чтобы взглянуть на принца, он шагнул мне навстречу. Его бледное, не по годам серьезное личико заранее расплылось в улыбке. Сколько же я его не видела – с тех самых пор, как мы вместе гостили у королевы, под крылышком у доброй Екатерины! Никогда мы не жили так уютно и по-семейному. Как же он вытянулся с тех пор! Мне померещилось, что я навсегда потеряла тогдашнего братишку и теперь впервые вижу незнакомого молодого человека!
Однако, как ни высок был для своих лет Эдуард, он казался карликом рядом с двумя своими рослыми спутниками. Лорда Гертфорда – он был в богатой, но неброской темной бархатной мантии – я запомнила с Эдуардовых крестин, когда он нес меня на руках, и о его родстве с братом помнила, даже не глядя на длинное, бледное лицо, правильные черты и пронзительные серые глаза. А вот второго – разодетого в алое и золотое – я не знала; высокий, не ниже Гертфорда, он выглядел воином – сильные красивые ноги, орлиный профиль, дерзкий взгляд из-под век, в странном несоответствии с открытой лучезарной улыбкой… должно быть, это и есть сэр Томас Сеймур, враг лорда Серрея, «гордый Том», брат великого Люцифера, самого Гертфорда.
– Сестра!
Со слезами на глазах Эдуард поднял меня и расцеловал при всем народе. Позабыв протокол, мы, как всегда, на мгновение прильнули друг к другу – двое детей, выросших без материнской ласки, чужаки в мире, которого всегда боялись и не понимали. Интересно, сознает ли Эдуард, видит ли, ощущает, что теперь его жизнь – не просто сочетание девяти лет и четырех с половиной футов роста, не только его ладное и крепкое тельце? Что он – главная карта Сеймуров, карта, которой они козыряют столь же и даже более открыто, чем если бы наняли герольдов трубить в трубы о своих притязаниях на верховную власть?