— Все будет в порядке. Только отвези меня туда, я тебя очень прошу.
Роджер сдался. Всю дорогу они ехали молча.
При подъезде к дому Джастина они увидели припаркованный прямо у крыльца громадный белый лимузин, а прямо перед ним — еще две машины поменьше размером.
— Я подожду, — сказал он. — На всякий случай.
— На какой случай?
— На тот, если он все же укажет тебе на дверь.
— Роджер, я не для того сюда приехала, чтобы меня выгнали, как приблудную собачонку.
— И все-таки я подожду.
Своим упрямством Роджер вполне мог поспорить с Кристиной.
Она поднялась на крыльцо, чувствуя на себе тревожный взгляд брата. Кристина понимала, что звонить в дверь не следует — она рискует в этом случае, помимо своей воли, стать участницей скандала. Ее может избавить от неприятностей только одно — вдруг дверь окажется незапертой.
Так оно и случилось. Кристина открыла дверь, приветливо помахала Роджеру так, будто ее уже встречали радушные хозяева, и вошла в дом.
Некоторое время Кристина стояла в прихожей, прислушиваясь к раскатам смеха и голосам, которые доносились из гостиной. Позвякивали бокалы, негромко играла мелодичная, тихая музыка. Создавалось ощущение домашней вечеринки старых добрых друзей.
Но не могу же я простоять в прихожей всю ночь, встрепенулась Кристина и вошла в гостиную. Она на мгновение замешкалась, лихорадочно разглядывая присутствующих.
Она сразу узнала Кристину Андерсон — совсем как на фотографии из газеты. С волной волос, с пробором на правую сторону, высокая, стройная, вызывающая у мужчин определенные ощущения, блондинка. Она стояла, величественно оперевшись о камин, и напоминала скорее фотомодель или кинозвезду, чем менеджера.
Напротив расположился Арти Фейн — маленький человечек довольно потрепанного вида, с седеющей шевелюрой. Он сидел на диване и клевал носом, слушая монолог женщины, которую Сью как раз и назвала «бесконечно глупой». Роксана мало походила на свой собственный снимок. В жизни она оказалась очень миниатюрной и хрупкой. Искусственная блондинка с длинными мягкими волосами, она смотрела на мир такими невинными очами, что невольно хотелось предложить ей роль то ли Офелии, то ли Гретхен. В ней не было броскости и выхоленности, отличавших Кристину Андерсон, и все же она выделялась среди многих. Роксана была прехорошенькой. Она с восхищением смотрела на Джастина, сидевшего в одном из кожаных кресел на другом конце комнаты.
Кристина попыталась найти что-нибудь общее между женщиной, сидевшей прямо напротив, и той особой, с которой она говорила по телефону, но оказалась в затруднении. При взгляде на нее Роксана казалась мягче пуха, в то время как по телефону производила впечатление уверенной в себе, прагматичной, весьма и весьма решительной женщины — и даже вкрадчивость и доверительность речи не могли сгладить этого первого впечатления.