Одетый в одни джинсы, голый по пояс, босой, он сидел на диване, привычно поджав ноги, сложив руки между колен. Он казался спокойным и умиротворенным, но Кристина не могла отделаться от ощущения, что это безмятежное состояние было напускным. Он явно чувствовал себя в неловком положении и каждую секунду ждал любой неожиданной выходки с ее стороны.
— Вспомнили? — спросил он.
— Да. Еще бы. Я всегда любила твои пьесы, а больше всего «Силки для ночных птиц». К сожалению, я не успела посмотреть «Снежное пламя»…
Она вдруг испуганно замолчала: премьера «Снежного пламени» совпала со смертью Майры Бреккенридж, а поскольку актриса играла там главную женскую роль, пьесу сняли с репертуара сразу же после ее убийства.
Губы Джастина нервно дернулись, и Кристина глубоко пожалела о своей оплошности.
— Я не спрашивал, как ты относишься к моему творчеству, — сказал он равнодушно. — Не сомневаюсь, что если бы не скандал, ты бы едва ли вспомнила сейчас о драматурге Джоне Маунтджое.
Задетая за живое, Кристина оскорбилась.
— Только не надо обвинять меня в невежестве, — сказала она с обидой.
Джастин соскочил с дивана и нервно начал расхаживать по комнате. У камина он остановился, оперся локтем об его гранитную облицовку и, глядя на причудливо извивающиеся языки пламени, небрежно спросил:
— Ты любишь театр?
— Как можно не любить театр?
Наступила пауза, после чего Джастин раздраженно обратился к Кристине;
— Не очень-то ты испугалась. Почему? Меня ведь обвинили в том, что я задушил шарфом собственную жену.
Голос Кристины был таким же спокойным, как и ее взгляд.
— Тебя оправдали.
— За недостатком улик. Для подавляющего большинства людей это вовсе не оправдание.
— Это уже в далеком прошлом. Минуло целых четыре года…
— Пять, — поправил Джастин.
— Тем более, — заметила Кристина. — И вообще, все это не имеет значения, ведь ты сказал, что не убивал жены.
— Ты с такой легкостью готова поверить мне на слово? — тихо спросил он.
Да, именно так она и поступила, едва оказавшись здесь. Проснулась в чужой постели, на черных атласных простынях, голая, в полном смятении… И вопреки всему безоглядно поверила Джастину, почувствовав себя в полной безопасности. И вот сейчас он говорит о том, что, по убеждению многих, он своими руками задушил Майру. Своими руками… Сильными, крепкими руками (которые она теперь слишком хорошо знала) с длинными артистическими пальцами и широкой, мозолистой, доброй ладонью.
И обладатель этих честных, чистых рук — убийца? Кому только в голову могла прийти такая ересь!
— Ты не хочешь рассказать подробнее, что же произошло на самом деле?