— Извинить? — спросил он угрожающе. — Славный старик Роджер случайно заехал, а потому тебе самое время исчезнуть. Кстати, ты все получила, за чем приезжала? Это оказалось именно то, что ты искала?
Кристине казалось, что она теряет сознание от такой вопиющей несправедливости. Джастин еще сильнее сжал ей руку.
— Пусти меня!
— Отпустить тебя? Я изо всех сил пытался, еще недавно это сделать.
— Хватит! — закричала она, раненная в самое сердце его циничным издевательством над ней. — Господи, после всего, что было между нами, подозревать меня в подлости!.. Ты мне говорил…
— Что я тебе говорил? — спросил он грубо.
— Ты говорил, что испытываешь ко мне нечто большее…
— Да, и ты, должно быть, гордилась своей легкой победой, У тебя немало достоинств, и ты умеешь ими ловко воспользоваться для своих низких целей. — Джастин закрыл глаза и скрипнул от стыда и гнева зубами, но через мгновение глаза его сверкнули, как две голубые молнии. — И Роджер еще спрашивал, не соблазнил ли я тебя?!
Кристина попыталась вырваться из его тисков, но он лишь привлек ее еще ближе к себе.
— Ты хорошенькая, — процедил он с трудом, — необыкновенно хорошенькая. И сцена, в которой ты почти на грани смерти, разыграна была на моем крыльце безупречно. И эти невинные, ничего не понимающие, широко открытые глаза могли растрогать даже каменного истукана. Репортеры. Господь им судья! Они, чтобы достигнуть желаемого, готовы пойти на все, и ты, бесспорно, завоевала среди них первый приз. Много ли нужно, чтобы, подчинив мужчину своим чарам, заставить его разоткровенничаться? Совсем немного — переспать с ним, и он повержен, он пойман в умело расставленные сети.
Одна рука у нее оставалась свободная, и Кристина воспользовалась этим, чтобы дать обидчику заслуженную пощечину.
Звон пощечины разнесся по тихой кухне. Кристина застыла, видя, как на щеке любимого ею человека образовался красный след.
Джастин дотронулся до лица, глаза у него сверкнули, он еще сильнее сжал руку Кристины, и тело его содрогнулось от бешенства. Кристина не сомневалась, что сейчас он ее ударит… Но совершенно неожиданно он отпустил ее.
— Что же вы не продолжаете, мисс Кеннеди? Кстати, не сочтите себя оскорбленной, если я не прочту то, что вы соизволите опубликовать.
— Повторяю, я вовсе не собираюсь писать о вас, мистер Магнуссон, — ответила она ледяным тоном. — Мне кажутся в высшей степени скучными статьи о слабонервных драматургах, страдающих ко всему прочему манией преследования.
Кристина, вся дрожа от обиды и негодования, бросилась из кухни, Разметавшиеся волосы застилали ей глаза, полные слез.