— Адель!
Ник попытался оттащить ее назад, но женщина не давалась.
— Надо попытаться, Ник! Надо действовать! Нельзя просто сидеть и ждать неизвестно чего.
— Я все понимаю.
Он отпустил ее, а потом она почувствовала холодный воздух, ворвавшийся в открытую дверцу: Ник вышел и вошел в салон, перейдя на водительское кресло. Он взял ее за руку, оторвав от кнопки сигнала.
— Мы и так пытаемся держать ситуацию под контролем. Мы экономим энергию, бережем заряд батареи, пытаемся согреться. Все. Больше мы ничего не можем сделать. Пойми. Надо просто сидеть и согреваться, изо всех сил стараясь не замерзнуть.
Девушка прекратила сигналить и посмотрела на него. Господи, он выглядел таким уверенным и надежным. Так заботился о них… А она… что наделала она? Она лишь выпустила из-под одеяла тепло, которое они за это время накопили.
Адель перелезла назад.
— Прости. Я не знаю, что на меня нашло.
Он сел рядом с ней, взял фонарик и положил его под сиденье. Прижал Адель ближе к себе. Щека его была холодна как лед.
— Я ведь только все порчу, да? — жалобно и виновато проговорила она. — Прости. Я просто не знала, что делать.
Он прижал ее к себе покрепче.
— Неважно. Но тебе бы неплохо было иной раз прислушаться ко мне.
Она кивнула, с блаженной радостью прижимаясь к Нику.
— Иногда мы просто не в силах как-либо повлиять на ситуацию. В таком случае надо просто попытаться продержаться на плаву.
— Но в этом и беда: я не знаю, что делать.
— Зато знаю я. Я подготовлен именно к таким случаям. У меня было много подобных ситуаций в жизни. Так что можешь мне довериться.
— Я верю тебе, верю, — сказала она, с обожанием глядя на него.
— Настолько? — И он показал пальцами меру.
— Нет, — улыбнулась она и показала ладонями: — Вот на сколько!
— Уверен, все будет хорошо. С нами все будет хорошо. Обещаю.
Она прижалась к нему и так и замерла, вдыхая его запах и чувствуя себя безопаснее, чем когда бы то ни было.
— Который час? — Ей казалось, что они заперты здесь уже целую вечность. Наверное, любому узнику так кажется.
— Где-то четверть девятого.
— А во сколько здесь светает?
Он тяжело вздохнул.
— Полагаю, чуть позже, чем в Лондоне в это время. Семь, семь тридцать, около того.
Повисла тишина. Оба представили то бесконечное количество часов, которое им придется тут провести, ожидая, когда придет рассвет. А температура все падала и падала…
Удивительно, паника никогда не была свойственна Адель. Потерять терпение — да. Но Ник никогда прежде не видел ее такой беззащитной. Даже не знал, что это вообще возможно.
Может, впрочем, это и не паника. Но страх, смущение и беззащитность — точно. И это напугало его. Ведь Адель всегда была такой… такой надежной и уверенной.