Опальный лист, опавший, городской,
с утратой, тихо ляжет нам под ноги,
и мы, не раскрывая гороскоп,
не нужный испокон, себе – подмогой
в совместности. Мой друг, держи маршрут.
У Лермонтова сплин, стихи, Мартынов,
Молчановка, Тарханы и Машук…
И с прищуром смотрящая Марина
в Борисоглебском – близко-далеко…
А мы – подавно, перекрёстка дети.
И в полночь погружает целиком
нас ровное осеннее кажденье…
7 сентября
о. Давиду
Я выстою в память Синая,
пещеры Пророка в скале —
святилища, Церкви. Сиянья,
поднявшего солнце с колен —
к Востоку, восторгу бессонных
глазниц горьких странников гор,
постигнувших коротко соли,
и чающих Кровью кагор.
Отшельник! Отсчитаны годы.
Моя не ступает нога
в твой след. Но синайские горы —
по сих – постовые оград.
10 сентября
Когда в беспризорной России
бесчинствуют ветер и мга,
и видится солнце курсивом,
и выменян голос на гам,
закрыв слуховых лабиринтов
сердечных таинственный путь —
тогда на «воздушных» перинах
другие покоятся пусть.
Кому-то – земля без границы,
победного марша простор.
Кому – вопреки – сохраниться.
И русского Бога призор.
11 сентября
Е. и А. Шмелёвым
За капельку виски в стакане
под свежий антоновский сок!
Где ваша прямая такая
дорога, моя – в искосок, —
мы действуем. Храм, где под нимбом
без отдыха молят о нас
Святые, простит и поднимет
в небесного поля тона —
лазурные, лунные, радуг…
За собранный яблочный мёд,
с кислинкой! За многая раны,
что поровну каждый возьмёт.
11 сентября, Усекновения Главы
Памяти А. И. Александрова
Такая благодать! Учусь любить. В ненастье
сбывается верней. Бульваром и двором,
каштан зажав в руке (чуть колется)… Не настежь
ни двери, ни окно – под арку поворот…
Знакомое кольцо Бульварное затянет,
подтянет до своих испытанных жильцов,
прошедших и… (дожди), как тайное за тайным,
дорогу проложив. Высокое крыльцо