Дневник (Загвоздина) - страница 72

На первую страницу
И в праздный час в безделье, и средь дел
ты остаёшься, как и был, задолжник.
Коль ноша тяжела – возьми свою,
не устыдясь её простого платья…
Кому – сомненья, а кому – союз,
в каком уже не думают о плате.
Печаль ли, скорбь, невзгоды борона —
что на веку не вспахано, не снято!
Тебе ж – туда, где тонкого руна
снимают дань и призывают в святость.
1 февраля 2005
Ночью
У вдохновенья неприметен лик —
покажет перст, мизинец, волос, ухо…
То водопад, фонтан… И тут же сухо
во рту, в гортани… Горьковато лишь
в душе, а там – во всех её сторонках…
Бежишь, плутаешь лабиринтом троп
нехоженых – то путаных, то ровных…
Попадаешь, подержишься за трость…
Куда-то приползёшь, придёшь, достигнешь —
вот тронный зал, корона, скипетр, люд…
Осмотришься – как он уже не люб —
удел нелёгкий… На! Бери! Да ты – где ж?…
3 февраля 2005
Калейдоскоп
Всех солнц не соберёшь. Храня его в груди,
разнимешь на восход, закат, зарю и проблеск,
как если б заглянуть в глазок и покрутить —
забава для детей, и юности – на пробу.
Как если б заглянуть в глазок и покрутить —
о, что ни поверни – всё кажется не промах,
всё краше, но зачем? Постигнувшим – что проку?
Всех солнц не соберёшь – храни его в груди.
Ты помнишь день и час, в какой тебя согрел
его безмолвный луч, а ты услышал голос,
и, слушая призыв из пламенного горла,
ты следуешь – дитя, подросток, муж, согбен…
Согбен и стар… Иль мудр – прими на выбор.
Стекло в игрушке – жизни не пример.
Одна судьба – прими её размер,
пока ты здесь, пока ещё не выбыл.
3 февраля 2005
* * *
Как ты, волна, ни бейся,
утёса ты не смоешь.
Смотреть из поднебесья,
с волной воздушной, можно
на горные уступы
и впадины глухие…
И разглядеть, что тут ты,
внизу нагорных хижин.
Но капля камень точит,
сдвигается Рукою
пространство… И рекою
течёшь подземной тонкой.
То сякнешь, то бурлишь,
то озером затихнешь,
от прежних небылиц
уплывшая – за тыщи…
Чего? – Да надо ль знать?
Течёт поток словес…
И в новую волну,
без промаха, Ловец
забрасывает снасть.
8 февраля 2005
Встреча
А когда я приду – я скажу,
а когда я приду… Я смолчу,
как и ты – только дрогну губами.
Незаметно сниму золотистую цедру кожур
мандариновых… Чуть
фитилёк у лампады убавлю.
То стесняет, то жмёт —
давит быль. Кожура мандарина,
прихотлива, легла – подсыхает её завиток.
Разом цитрус и дух из ночи палестинской… Не то.
Разом горечь и мёд,
а не дар жидковатый ландрина.
Что скажу, что смолчу?
Это будет слеза и слеза,
это будет сиянье, увы, не Фаворского света.
Не неверен, но верен Фома, отвечающий смело…
Не могу произнесть – перемалывать тайну в молву.
Я в Углу попрошу – пусть одна остаётся стезя.
Где Господь наш и Бог,
Следующая страница