— Дарья Ивановна, а это я вам привез.
— Ой, ну зачем вы это, Александр Яковлевич!..
Но, тем не менее, продолговатую коробочку из серого картона все же приняла. Повертела ее немного в руках, покосилась на приступивших к утреннему чаепитию мужчин и заторопилась по хозяйственным делам. Молодые мужчины наоборот, никуда не торопились, неспешно осваивая содержимое тарелок и раз за разом доливая себе в чашки душистого чая с жасмином — был у Дарьи Ивановны небольшой пунктик и большая страсть к качественному, хорошему чаю. Даже кой какая коллекция образовалась, из почти четырех десятков наименований разного чая, которым она наслаждалась сама, и изредка угощала постояльцев. Изредка — потому что пополнение ее собрания было очень трудным делом, и требовались большое терпение и опыт, чтобы выудить что-то стоящее из моря всяческого контрафакта и подделок, вроде "настоящего английского чая". В составе которого можно было найти все, что только душеньке угодно: и листья иван-чая, и жженый сахар с песком, разнообразнейшие травяные сборы! Впрочем, преобладал все же чайный лист. Который уже кто-то разок заварил, выпил, а заварку заботливо отжал-высушил, после чего и продал скупщикам спитого чая.
Зажевав девять вкуснейших пирожков и запив все это обжигающе-ароматным напитком, Александр решил, что "заправился" вполне достаточно — и, не обращая внимания на продолжающего насыщаться сотрапезника, опять полез в чемодан. Выложил на кровать большую деревянную кобуру, шесть удлиненных магазинов и две большие пачки патронов, после чего без особой спешки (Дымков как раз пододвинул к себе очередную тарелку с выпечкой) принялся готовиться к прогулке на свежем воздухе. Подготовка закончились почти одновременно с пирожками и чаем — зато у поручика возникли вопросы.
— Новая модель, Александр Яковлевич?
Вместо ответа князь просто передал ему прямо в руки свой Кнут, а сам решил перед выходом еще раз навестить уборную — последний (ну или первый) стакан чая отчетливо запросился на волю. Когда вернулся, увидел вполне ожидаемую картину: Игорь положил оба пистолета прямо на нарядную скатерть, и придирчиво сравнивал их, выискивая отличия. Успехи были — более длинный и тяжелый ствол, дополнительная позиция для предохранителя, ну и… все пожалуй, остальное вроде бы осталось прежним. Ах да, магазины! Увеличенной емкости, на двадцать четыре патрона трехлинейного калибра, плюс штатный на двенадцать (к сожалению, с "длинномером" пистолет в родную кобуру не влезал никак). Вместо многих вопросов Дымков задал всего один — этот Кнут тоже прибыл на испытания? Получив утвердительный ответ, поручик сразу потерял большую часть своего любопытства, и предложил выдвигаться к отрядной канцелярии, где их ждали два четвероногих транспорта, мощностью в одну лошадиную силу каждый. Два, потому что к третьему их спутнику, корнету, прилетела птица Обломинго, в виде внеплановой кучи бумаг из Таможенного департамента. Штаб-ротмистр расписался в их получении, но сортировать и разбираться с очередными невероятно ценными указаниями от чиновничества даже и не собирался. Вместо этого он переложил это ответственное дело (в полном соответствии с негласной и давней традицией) на самого молодого офицера в отряде, как раз дежурившего в отрядной канцелярии. Сам же Смирницкий тоже не сачковал — нет, он посвятил все свои силы и высвободившееся время подготовке к участию в большом приеме. А так же нелегкому выбору, сопряженному с немалыми мыслительными усилиями.