Сергей подскочил, как ужаленный:
— Я для Насти жалел? Ах ты, старая лохань! Она у тебя в заморышах жила! Я ей все купил! Глянь! Дом что дворец! Все приволок! Жила королевой! У тебя такое во сне не видела! — заорал мужик, решивший выгнать старую из дома, но в это время закричала разбуженная дочь, и мужик враз понял, сам с дитем не сладит.
Два месяца исполнилось Наташке, а Сергею показалось, что прошли годы. Он не высыпался. Забыл, когда в последний раз был в бане. Едва прибегал с работы, подменял сбившуюся с ног бабку. Грел молоко, стирал пеленки, кормил Наташку, потом выносил во двор подышать свежим воздухом, затем купал, баюкал, напевая такое, что проснувшаяся бабка крестилась на иконы и торопливо отбирала ребенка, стыдя Сергея злым шепотом. Он не знал приличных песен, а колыбельных не слышал никогда. Он радовался, что старуха дала хоть малую передышку, и валился в постель чурбаком.
Сколько он спал? На ноги его поднимал крик ребенка.
— Сбегай за молоком! — посылала бабка. Шесть утра… Самый сон! Мужик проклинал свою жизнь и, цепляясь за заборы, шел к соседям за молоком.
Детский крик стоял в ушах и преследовал его повсюду.
«Нет, не доживу, пока она вырастет», — говорил сам себе. И однажды не добудившаяся его бабка сама пошла за молоком к соседям. Поскользнулась на гололеде, сломала ногу, ее увезли в больницу, и мужик остался один на один с дочкой.
Три дня крутился, как белка в колесе. А на четвертый — сдали силы. Свалился. Проснулся от того, что кто-то трясет за плечо, требуя проснуться. Открыл глаза. Тонька… Та самая… Диспетчер с работы. Стоит и хохочет:
— Укатали сивку крутые горки! Ладно! Давай помогу! Вдовец! — Постирала пеленки, накормила Наташку. И, оглядев, сказала: — А знаешь, она рахитка! Лечить надо! Посмотри, какой у нее живот, а ножки — тонкие, слабые и худые! Она еще долго будет орать…
Сергей и вовсе приуныл. Он с ужасом думал, сколько пролежит в больнице бабка? Если еще с неделю, то не только самому, Наташке на молоко не будет.
— Эх, Сергунька! Жаль мне тебя! Такой мужик пропадает! Ну как ты ее вырастишь сам? Сдай в дом малютки хотя бы на время! Ведь без жены не справишься! — сказала тихо.
— А и верно! — обрадовался мужик и предложил торопливо: — Когда развяжусь, перейдешь ко мне жить?
— Подумаю! — кокетничала Тонька.
В эту ночь она осталась с ним. И Сергей, впервые за все время, не обращал внимания на крики дочери. Он устал от нее. А под утро Тонька предложила:
— Чем тебе возиться с документами, оно ведь только на оформление уйдет с месяц, а там — бабка выйдет, стыдить, отговаривать начнет. Не лучше ли подкинуть ее в дом малютки? Так многие нынче делают, чтобы не мучиться. Положат на крыльцо, к двери, а сами уходят. Ребенка, конечно, возьмут