Фекла Ульяне за эту помощь громадный кусок сала и домашнюю колбасу принесла. Все не могла нарадоваться, что в соломенных вдовах не осталась. И рассказывала Уле:
— Пришла я домой от тебя. Прибрала. Дочка поесть приготовила. Ну, пошли с ней в баню. Вертаемся. А Федька уже на кухне с мальцами сидит. Тверезый, как битый пес. В глаза глянуть совестится, помнит шкоду. Ну, я попрекать не стала. Накормила, напоила твоим настоем. Вскоре он спать лег. Я над им тот заговор прочитала. И что б ты думала? Он не только с работы вовремя, даже на перерыв прибегает. Возле меня собачонкой кружит. Ни на одну бабу не смотрит. Из дома — ни шагу! Прищемила ты ему хвост! Иначе так бы сдох блудящим. А и нас испозорил бы.
Ульяна посоветовала бабе ни с кем не делиться. Но разве бабий язык удержишь? Он сильней мельничных жерновов, всему городу кости промоет. И пошли к Ульяне бабы со своими бедами. У одной мужик скупой, у другой — ворчливый, у третьей — с соседкой кадрит. А сколько на свекровей наслушалась жалоб:
— Разбивает нас с мужем! Помоги!
— Жизни в доме нет от ее попреков!
— Ни в чем не помогает, только указывает!
— Что делать? Я у нее из дур не вылезаю!
— Всю получку отдаю, она все равно по моим карманам и в сумке шарит…
— Пред всей родней и мужем испозорила. Я и лентяйка, и грязнуля. Было бы куда уйти, давно сбежала бы от них…
— Тихо, бабы! Сами свекровками станете! Не долго то время ждать. Не кляните свекрух. Ихняя кровь в детях ваших! Чем смогу — подмогу!
— Угости свою свекровь вот этим яблоком. Уговори, чтоб при тебе его съела. Да помалкивай, где его взяла, — говорит Уля.
— Ты своей чаю нальешь. А вместе с заваркой вот эти корешки кинь. Сама попей. От того всем польза, — советовала другой.
— Ты для своей блинов испеки и вот с этим медом накорми. Добрей родной матери станет. Куда что денется!
— Тебе надо своей ноги помыть и вот этой водички в таз добавишь. Шелковой будет. Все худое из ней разом выйдет.
— Во, ведьма! Митька с Ксюхой совсем уже расскочиться собирались! Хуже чем кошка с собакой жили. Она, эта Улька, в обрат их склеила. По улице идут и целуются! — удивлялись люди.
— Это что? Вон нашему Вовке мать уже другую бабу нашла! Неможно глядеть было, как дрались. Оба пили. Дети на помойке ночевали. Ульяна все наладила. Живут, будто только поженились, глаза радуются.
— А нашего Мишку как проучила! Вовсе с путя сбивался! Пил, воровал, дрался! Ну, конченный бандит! Ульяна его у себя с неделю продержала в кладовке! Взаперти. На настоях и травах. Ой, какой он от нее вернулся! Одни яйцы и уши! Зато смирный. Уже не пьет и не ворует. Драться совсем разучился. И не матюкается на всякую псину, как раньше. Язык за зубами научился держать. Со старыми — уважителен. В церковь ходит. Раньше с ним в сарае совестно было навоз убирать, даром, что брат он мне. Свиньи от его матерков краснели. Нынче ни одного худого слова, ни сзади, ни спереди не выскакивает. И самогонку на зуб не берет аж и в праздники, — хвалились бабы.