— Сделайте милость, привезите ее в охотничий домик. Я хочу поговорить с ней, и как можно скорее.
Абигейл Тернер был а знакома с его матерью, когда он был еще маленьким; Возможно, она сможет пролить свет на некоторые факты его жизни.
Граф кивнул, хотя не проявил особого энтузиазма по поводу этой идеи:
— Как пожелаете.
Ханна выглядела потерянной. По тому, как она отводила взгляд, Майкл заподозрил, что она обдумывает свой отъезд.
Инстинкт самосохранения заставлял его спрашивать себя: а не оставить ли все как есть? Едва ли он кому-нибудь по-настоящему нужен — в этом у него сомнений не было. Но если он отступит, то никогда больше не увидит Ханну. Майкл разрывался между жизнью, которая вдруг опостылела ему, и женщиной, в которой он так безумно нуждался.
Дорога была отвратительной, их ужасно трясло на бесчисленных ухабах. Пробегали мили, а Майкл так и не заговорил с Ханной.
Она вертела кольцо на пальце, глубоко погруженная в свои мысли. Наконец она повернулась к нему и спросила:
— Что ты думаешь о принце?
— Думаю, он боится. — Как боялся бы любой, сталкиваясь с незваным гостем из прошлого.
— А как насчет тебя? Ты боишься того, что произойдет?
Майкл покачал головой:
— Не я же теряю королевство, милая. Возможно, я незаконнорожденный сын. Они захотят отделаться от меня ради приличий.
Ханна покачала головой, встретившись с ним взглядом.
— Я видела портрет короля в библиотеке. Ты как две капли воды похож на своего отца. — Она не отводила от него взгляда зеленовато-голубых глаз. — Если кто и незаконнорожденный сын, то это принц.
Ханна смотрела в окошко экипажа и размышляла о том, что теперь, когда фюрст Карл и Майкл встретились, обстановка станет еще напряженнее.
— Не думаю, что для меня все это хорошо закончится, Ханна. Слишком много поставлено на карту.
— Но если королевство по праву принадлежит тебе.
— Мне оно не нужно, — признался Майкл. — Я ничего не знаю о Лохенберге. Я вырос в Англии как сын торговца рыбой. Я не могу стать принцем, даже если бы захотел.
Майкл уже отказался от этой идеи, Ханна могла видеть это по его лицу. Он не верит, что способен управлять людьми. Но он из тех, кто знает лучше, чем кто-либо, как помочь тем, кому не слишком повезло в жизни.
Ханна же полагала, что ему нужно отставить в сторону сомнения и устремиться в будущее, которого он заслуживает.
— Ты можешь. И я думаю, ты создан для этого. — Подумав минутку, Ханна спросила его: — Если бы не ты, сколько людей полегло бы при Балаклаве?
— Я спас не всех.
— Но многие же выжили. — Она коснулась рукой его щеки. — Ты человек, который заботится о других. О своих солдатах. О миссис Тернер. — Ханна заставила его посмотреть на себя со стороны. — Обо мне.