Но теперь я уже осознал совершенно ясно, что мне необходимо с кем-нибудь перекинуться словом. С кем-нибудь реальным, не с фата-морганой, не с сонным миражом, которым могла бы оказаться моя собеседница. Сон есть сон, из него не так легко вырваться. Он мне порядком надоел. Я осмотрелся: папоротник, обвязанный гирляндой из скрепок, не стоил того, чтобы преданно под ним сидеть, не интересовало меня также то, что произойдет со мной во время рождественской мессы (на которую я, естественно, намеревался пойти), даже Бах перестал меня прельщать, хотя я и поставил уже третий диск – «Страстей» мне как раз жаль было больше всего. Тем не менее я решил проснуться, немедленно. Разве телефонный звонок не достаточный стимул, не освобождение, врывающееся извне? Я торопливо набрал цифры: номер телефона, с которого я звонил. Услышь, шептал я, встань. Но, наверное, я не спал, видно, болтал с кем-то, потому что было занято. Ах как досадно, подумал я. И что же это значит, кто распоряжается моим телом, пока сам я скован беспробудным сном? На фоне basso continuo тенор выводил: Und indem sie hinausgingen, funden sie einen Menschen von Kyrene, mit Namen Simon.[4]
Я подумал: вот было бы отлично, если бы позвонил тот сосед, с елкой.
Знает ли он, где я живу?
Неужели не мог догадаться, что он мне нужен?
Больше, чем карп, которого тоже не было.