Это было безумие, но даже после стольких лет она помнила его руки, крепко обвившие ее, опьяняющее действие его губ, ненадолго завладевших ее губами, огонь, пробежавший по венам, когда его язык проник в ее страстно приоткрытый рот.
Но то, что он сказал позже, и послужило причиной дальнейших несчастий.
— Я напишу тебе, — сказал он глухо, выпуская ее из объятий. — И когда ты станешь достаточно взрослой, мы будем вместе по-настоящему. Обещаю…
Возможно, он, в самом деле, так думал в тот момент. Она до сих пор находила ему массу оправданий. Но это не меняло горьких последствий его бездумной самонадеянности. Давая подобное обещание, он должен был предполагать, что не сдержит его, обрекая тем самым юную девушку на годы безнадежного ожидания. Так мимолетный поцелуй разрушил ее жизнь.
— Потрясающе, Линда! И что с ним стало? Где он сейчас?
Линда вернулась к реальности, решительно отгоняя грустные воспоминания о Роджере.
— Счастливо женат на очень богатой и очень красивой женщине, — сказала она с деланным спокойствием. — Они живут в Бристоне.
— А о чем говорилось в стихах? Ты можешь вспомнить?
Конечно, она помнила. Каждое слово, разрывающее сердце, молящее о любви.
— Не совсем, — ушла она от ответа. — Там было так много сентиментальной чепухи, что лучше забыть об этом.
Что было правдой.
— Скорее всего, вы не поддерживали отношений после того, как он уехал. Ни писем, ничего, — проницательно заметила Маделейн.
Линда бросила на подругу ироничный взгляд, поворачивая ключ и открывая дверь.
— Только вежливая открытка моим родителям с благодарностью за гостеприимство.
— Вот негодяй! Впрочем, Линда, этого следовало ожидать. Он человек не твоего круга…
Десять минут спустя обе девушки сидели на кухне за маленьким столиком, потягивая кофе. Линда вернулась из мира воспоминаний, с беспокойством подумав о Мегги, когда Маделейн опять заговорила о Роджере.
— А ты виделась с ним после того лета?
— Да. Несколько раз.
— Не тяни. Где? Когда?
— Первый раз несколько месяцев спустя, на церемонии по случаю окончания университета. Вся семья прикатила в Сидней отпраздновать это событие.
— И что?
— Он был вежлив со мной, но держался на расстоянии. Еще бы — ведь там была очень сексапильная рыжеволосая красотка, которая все время на нем висела.
— Ты, наверное, была ужасно расстроена?
— Просто убита. Я старалась его оправдать, убеждая себя, что он поступает как большинство мужчин, когда приходит время писать письма. Раньше я думала, что стоит нам встретиться вновь, и все будет прекрасно. Он увидит, как быстро я расту — тогда мне уже исполнилось шестнадцать, — и скажет, что ждал меня.