— Ты права. Но не таким образом. Он поставил стакан на место.
— Итак, скажи мне, Линда, дала ли тебе жизнь все то, чего ты хотела? И где тот пылкий молодой человек, ожидающий тебя внизу, чтобы заключить в любящие объятия?
В этот момент Линда пожалела, что не положила мышьяк в его стакан.
— Пока еще нет, — ответила она с холодной высокомерной улыбкой. — В настоящее время я нахожусь в стадий выбора. Мне ведь только двадцать четыре, И не так много времени прошло с тех пор, как я окончила университете. Мне нужно взвесить все за и против, прежде чем изменить свою жизнь. Хотя теперь я вижу, что некоторые вещи — и некоторые люди — никогда не меняются.
И она бросила на Роджера мрачный взгляд.
— Слушай, давай оставим эти дурацкие колкости, ладно? Сегодня день рождения Дэна, и, насколько я знаю твоего брата, внизу должны быть музыка и танцы. Немного музыки и танцев мне бы не помешало.
Взяв Линду за руку, он притянул ее к себе. Она слегка покачнулась, и тогда другой рукой он поддержал ее, обняв за талию. Ее зеленые глаза удивленно округлились, а Роджер смотрел на нее откровенно циничным взглядом.
— Не смотри так удивленно, Линда, — протянул он. — Разве не такого поведения ты ждешь от бессовестного повесы вроде меня? Это всего лишь приветственный поцелуй, который ты сама предлагала.
В панике Линда отвернулась от его приближающихся губ.
— Не надо, Роджер, — пробормотала она сквозь зубы. — Я принимаю приветственные поцелуи только в дверях, а не в спальнях. — Но он уже взял ее за подбородок и грубо повернул лицом к себе.
— Нет, — попыталась крикнуть она, но голос ее потонул в его поцелуе.
Память и вправду способна затемнять разум, сконфуженно подумала Линда; губы Роджера жадно сомкнулись с ее губами. Она говорила Маделейн, что когда-то его поцелуй унес ее на небеса. Или она ошибалась, или все сильно изменилось. В тех губах, что стискивали сейчас ее губы, не было ничего небесного. Это был сущий ад.
Но все переменилось прежде, чем Линда успела подумать, какой дурой была, воображая все эти годы, что любила его. Пальцы, сжимавшие ее подбородок, внезапно скользнули по ее шее. Другой рукой Роджер нежно взъерошил ее волосы на затылке. И его губы уже не сдавливали ее рот, словно тиски.
И тогда, когда она облегченно вздохнула и почти расслабилась, его язык медленно двинулся в глубину ее рта.
Он проникал глубоко, затем отступал, снова возвращался, соединяясь с ее собственным языком в эротическом танце, который длился, целую вечность.
Линду захлестнула волна наслаждения, затмевающего все, что она испытывала прежде. Оно проникало в самые глубины ее существа, в каждую клеточку тела, в каждый нерв. Она всегда мечтала об этом — оказаться в объятиях Роджера, губы к губам, тело к телу. Линду кольнула мысль, что, лишь по-настоящему отдавшись Роджеру, она поймет, что такое любовь.