С теми, кто вез его прочь от становища, у Тарега получилось договориться: его выведут на дорогу. Или караванную тропу. Идущую в сторону Медины. А Тарег их не убьет, когда его развяжут. Оставить сумеречника в пустыне связанным бедуины искренне ссали: псы посверкивали глазами из-за ближайших увалов и время от времени подвывали.
Вот почему к утру нерегиль оказался в небольшой травянистой долинке, за которой, впрочем, начинался все тот же безжизненный пейзаж из каменных гребней и осыпей. Салуги исчезли на рассвете. А вместе с ними Тарега покинули силы.
Он не представлял себе, сколько осталось идти до Медины. Зато очень хорошо понимал, что тощего меха, лепешки и фиников хватит - ну еще на завтра. И все. От Хайбара до Медины - пять дней пути. Каравану. Тарег находился западнее Хайбара - но шел пешком. Еще нерегиль знал, что где-то по пути есть оазис аль-Куфас. Но, во-первых, сейчас никто бы не поручился, что этот оазис не лучше обойти стороной - мало ли, может, там привязывают не только своих детей на солнцепеке, но и всяких забредающих в аль-Куфас чужаков. Во-вторых, ни у одного из жителей оазиса не было ни одной причины, чтобы накормить голодного сумеречника.
С такими мыслями Тарег выбрал ложбинку за каменюкой повыше - и с тенью подлиннее. И свернулся в траве с намерением поспать. На скорпионов и фаланг, наверняка тоже подыскивающих место в тенечке, ему было плевать. Придут так придут, если их не трогать, то и они не тронут.
Снилась ему пустота. Черная. И спокойная. Как мягкая ночь. И в этой ночи, прохладной и беззвездной, голос вдруг шепнул ему:
Тарег, проснись. Иди в Медину. Выполни последнее поручение.
Я и так иду в Медину, изумился Тарег во сне. У меня друзья в беду попали, неужели я их брошу... А чего хотите от меня вы, миледи?
Манат ответила из обморочной глубины:
Если ты поумнел - поймешь сам. А если не поймешь...
Где-то он уже такое слышал... Ах да, так же говорила другая сестра, Узза!
А если не пойму, то что, миледи? Вы подождете?
В ответ сонная глубь хихикнула, да так, что Тарег со страху замерз.
Нет. Если не поймешь, твоей никчемной жизни настанет конец. Прощай, глупый сумеречник!
И темнота раскатилась леденящим, как осенний град, смехом.
Подскочив, Тарег долго глотал воздух, выравнивая дыхание.
Дернувшись, он спугнул с рукава огромную мохнатую фалангу - десятиногий паучина быстро уперебирался подальше - и спешно похлопал себя по одежде: нет ли под бурнусом у сбежавшего паука приятелей.
И тут же услышал с дороги мерное позвякивание колокольчика. Выглянув из-за камня, Тарег увидел: шагающего навьюченного верблюда. Он и звонил колокольчиком. Верблюда вел в поводу старый невольник. А рядом ехал, видать, хозяин всего этого достояния, - верхом на хорошем хадбане. Присмотревшись к всаднику, Тарег ахнул. И припустил к дороге: