И вдруг послышался голос другого свидетеля из свиты таифских просителей:
- Это еще не все, о эмир верующих!
По тому, как притих зал, халиф понял, что матушка кое-что утаила. А за уклончивыми словами донесений барида - "среди жителей Таифа ходят страшные слухи, столь непотребные, что пересказать их не поворачивается язык верующего" - кроется еще одна страшная новость.
- Говори, - тихо приказал он.
Невысокий бедуин в рыжеватом бурнусе выступил вперед и четко проговорил:
- Твой нерегиль, о халиф, не только восстановил старую каабу. Он принес в ней жертвы.
В Зале Мехвар повисла страшная тишина.
Бедуин шумно сглотнул. И сказал:
- Мое имя - Батталь, Батталь ибн Фарух. Свидетельствую - нерегиль принес в жертву шесть правоверных. Зарезал у жертвенника Манат. За мной стоят четверо уважаемых ашшаритов, готовых засвидетельствовать совершение ужасного злодеяния.
Собрание ахнуло - и взорвалось возмущенными и горестными криками. Некоторые упали на колени, разодрали на себе одежды и подняли руки, моля Всевышнего совершить месть и защитить ашшаритов.
Так значит, это правда, кивали друг другу придворные. Значит, слухи не врут. Аль-Кариа сорвался с цепи и занялся излюбленным делом - избиением правоверных.
Аль-Мамун почувствовал, как пересохло в горле. К такому обороту событий он оказался не готов. Что там говорила мать? "Тарик - волшебное существо...".
Конечно. Конечно. Волшебное существо. А ты - дурак. Ты дурак, Абдаллах.
Зачем отказался от первоначального намерения?! Зачем поддался уговорам матери?! Нерегиля нужно было усыпить! Усыпить еще в Харате! Ты же всегда полагал, Абдаллах, что обращение к потусторонним силам не приносит добра. Никогда не приносит. Человек - существо разумное. И разума - вполне достаточно для совершения человеческих дел. А волшебные трюки - соблазн. И великое бедствие. Именно. Великое Бедствие. Аль-Кариа.
Халиф поднял руку с жезлом.
Катиб у подножия тронного тахта споро вытащил из башмака свиток, развернул и макнул калам в висевшую на запястье чернильницу.
- Правоверные! - иногда аль-Мамуну казалось, что все эти лица, подобно подсолнухам разворачивавшиеся на его голос, обращены не к нему, а к какой-то бестелесной субстанции, очищенной от привходящего и временного. - Во имя Всевышнего, всемилостивого и милосердного и во имя Пророка, да пребудет с ним благословение Всевышнего! Подобные дела вопиют к небу и нуждаются в поправлении! Вы, Шамс ибн Мухаммад и Хилаль ибн Ибрахим, не плачьте! Хаджиб проводит вас в диван хараджа, где вам выпишут надлежащие бумаги на получение пятисот динаров, новой одежды, двух верблюдов и фуража для животных, достаточного для обратного путешествия!