Спешившись, Тарег крепко намотал на руку поводья и сел прямо посреди того, что еще недавно было широкой, паре верблюдов пройти, хорошо выбитой караванной тропой. Протоптанную в каменистой почве ложбину заносило песком, Дехна дышала жаром и слепящим ветром.
Гюлькар жалобно мотал головой, вздергивал морду - в ушах свистело на все лады. Хорошо бы укрыться за одним из выпирающих здесь отовсюду камней - но поди ж ты, не успели. Вслепую убредать прочь с тропы не годилось.
Впрочем, весенний самум налетает и отлетает быстро, главное дождаться затишья и не потерять ориентиров. Туэйг, похожий на рассыпавшийся песчаный замок, должен оставаться за спиной. Тропа закладывала широкие петли, огибая заросшие редкими акациями и ладанником всхолмья, и ее глубокое, выбитое сотнями ног и копыт ложе ни с чем нельзя перепутать.
Посвистывание перешло в ровный тяжелый гул - ветер крепчал, красный песчаный дождь летел прямо в лицо, сек щеки и веки.
Тарег полез за платком, и это-то все и сгубило.
Над головой хлопнуло, пригибая затылок - ветер ударил, пылью и жаром, в глазах на мгновение смерклось. Шарящая за пазухой рука нащупала платок, и тут же запястье с накрученным поводом рвануло: Гюлькар, почувствовав - хозяин отвлекся - дернулся. Со всей дури.
Тарега перекинуло на бок, поволокло по забивающей нос и глаза глубокой горячей пыли. Нерегиль цапнул за повод, но конь, видно, вздернул мордой - а он даже ног лошадиных не видел, когда его подняло над дорогой. Чихая и отплевываясь, Тарег чувствовал, как широкие поводья проскальзывают между пальцев - тисненая гладкая кожа уползала наверх, словно из-под земли слышалось глухое ржание Гюлькара.
Следующий порыв взбесившегося ветра бросил его ничком в рыхлую взвесь. Нелепо, как в прибойной волне, барахтаясь, Тарег попытался удержать узду. Ополоумевшая скотина поддала передними ногами - и угодила копытом ему под локоть. Задохнувшись от обжигающей резкой боли, он разжал пальцы.
В следующее мгновение Тарег понял, что лежит лицом вниз совершенно один. Вырвавшийся конь исчез в красном мареве, словно его никогда и не было.
Еще через мгновение он понял, что только что тянул за поводья - а как же, сызмальства заученный жест и отмеренная капля Силы, чтобы не повалить коня и не проволочь его к требовательно протянутой руке. Лошадь - глупая скотина, даже обученная, даже привычная к бою. Ты упал - она уплелась прочь. Или дернула прочь - со всей дури.
Поэтому - пальцы врастопырку и капля Силы. Повелительное - сюда, скотина, не бросай меня лежать у врагов под ногами.