- Тебе не понять, - важно откликнулся юнец, величественно запахиваясь в рваный плащ.
Рами вылез из-под теплой абы и сел, зябко кутаясь.
- Нет, ну правда? Твой отец в тебе души не чает. Разве нет?..
- Сыну чернокожей шейхом не бывать, - пробормотал Антара, щурясь на яркие угли.
Рами фыркнул, зачерпнул горстью из мешочка и бросил в котелок высушенные комочки верблюжьего молока. Курут стали расходиться в кипятке остро пахнущим желтоватым месивом. По поверхности поплыли жирные масляные круги.
Антара, принюхиваясь, против воли сглотнул слюну.
- А оно тебе надо, шейхом быть? - безжалостно продолжил Рами. - Посмотри на своего отца - он не знает, куда сбыть бремя власти. Знал бы на кого - скинул бы...
- Ну... - все еще хмурясь, протянул Антара. - Тебе легко говорить, ты вообще хали - у тебя ни рода, ни племени...
- Ааа... - беззлобно отмахнулся сумеречник. - Как скажешь. Кстати, вот про Аблу у тебя последние стихи ничего вышли.
- Это которые? - тут же приободрился Антара.
- Которые про голубку.
- У меня все про голубку, - мрачно уперся парень.
Сумеречник пожал плечами и прочитал:
- Погляди на меня, каждый вздох мой, как пламя.
Приближаться не надо - сгоришь ненароком.
Улетай же! Быть может, ты встретишь в Хиджазе
Караван кочевой на просторе широком.
Он увозит красавицу, льющую слезы,
Погруженную в думы о доме далеком.
Заклинаю тебя, если встретишь ты Аблу,
Погрусти, помяни обо мне, одиноком:
"Он рыдал на лугу. Только слезы иссякли,
И глаза исходили кровавым потоком".
8 Закончив декламировать, Рами выжидательно покосился на собеседника.
Антара, тщательно скрывая прущее наружу тщеславие, сурово мешал в котелке палкой.
- Все, готово.
И блаженно принюхался. Потом, правда, вздохнул:
- Жалко, лепешки нет...
- Еще лепешки тебе, - фыркнул сумеречник.
- Ну хорошо, - не выдержал юноша. - А как тебе это:
Меткий лучник из бану суаль
Край бурнуса откинет, бывало,
Лук упругий натянет, и вмиг
Тетива, как струна, застонала.
Сколько раз он в засаде следил...
- Антара, - устало прервал его сумеречник. - Не прибавляй к рукоблудию ложь. Эти стихи написал Имруулькайс.
- Тьфу на тебя, - обиделся бедуин.
- Все-таки вы ворюги, все, поголовно, - покачал головой Рами. - Ворюги и ходячие зеббы, только ими и думаете.
Антара довольно заржал. И, утерев глаза рукавом, заметил:
- А че такого? Я ж мужчина!
Сумеречник только дернул плечом.
- Ну ладно, - бедуин яростно зачесал в волосах. - Ну хорошо. Вот ты у нас воин, да?