Авад отвернулся. Он сам нарек малыша - Омейр, долгожитель. А мальчик и седьмой весны не увидел - вон как судьба распорядилась. У Фиряль уже половины зубов не было - понятное дело, старшей жене было уже далеко за тридцать - и сына она рожала тяжело, долго потом в горячке лежала. Авад думал уж еще одну жену сватать - но нет, крепко сбитая, сильная Фиряль выжила. Даже грудью сына откормила. Но и он, и жена знали - больше у них детей не будет. Куда уж, скоро совсем старухой станет.
Сморгнув - не хватало еще слезу пустить - Авад вздохнул. Начертал калам, как судил Всевышний, что тут говорить. Жалко мальчика, смышленый был. А жену молодую взять придется, это теперь дело решенное.
- Видишь кого?
- Н-нет, отец, - стуча зубами, отозвался Нуман.
И стал судорожно запахивать великоватый, с плеча Антары, бурнус.
Сверху, шурша щебенкой, стащили еще два трупа. Оба из нападавших.
- Это не кайсы.
Авад аж вздрогнул - до того тихо подошел старый Рашад.
- Ты воистину прав, о шейх, - почтительно отозвался он.
- Это фарисы. И на всех - один и тот же знак.
Старик медленно погладил пятнистой от возраста рукой бороду. Про знак они говорить не стали - чтобы не приваживать зла. Да и что тут было говорить - все и так ясно.
Разорив Ятриб, карматы взяли такую добычу, что им не хватило верблюдов - золото вывезти. Они ободрали золотые пластины с купола Джума-масджид, выломали золотые решетки в махсуре - рассказывали, что трофеи заставили нести самых знатных пленников из числа хашимитов, потомков Али, мир ему. На награбленное в Ятрибе золото карматы могли нанять и вооружить хоть тыщу фарисов. И натравить их на кого угодно.
- Многих не хватает, - так же тихо продолжил старик.
Ибн Бассам лишь низко наклонил голову - знаю, мол.
Народу фарисы переловили видимо-невидимо. Детей, правда, в последний момент бросили, не стали связывать и на верблюдов грузить. И быстро погнали всех на восток, к землям племени мутайр. Про мутайр говорили, что они давно и прочно в союзе с карматами. Впрочем, то же самое говорили и про руала.
А сумеречник с Антарой подбили пару десятков самых отчаянных голов - в основном тех, кто лошадью во время боя разжился, - поскакать за ними. Отбивать пленных.
Авад этот план не одобрил - хотя фарисы угнали и мать Нумана. Он не любил ввязываться в безнадежные предприятия. А два десятка сорви-голов против сотен хорошо вооруженных головорезов - это дичь, глупость и верная смерть. Женщин всегда можно прикупить, они еще детей нарожают. Тем более, впереди зима, да еще после такого бесплодного страшного лета. Колодцы вдоль старой каваранной дороги пересыхают один за другим, и кто знает, может, халифским наместникам и их гвардейцам снова взбредет в голову обвинить во всем бедуинов. И придется опять отдавать все до последней козы, да еще и детей впридачу. Так что если Всевышний судил кому-то погибнуть или попасть в рабство к карматам - значит, но то воля Всевышнего. А в племени и без того достаточно голодных ртов.