Рафферти не двигался. Аура спокойствия окутывала Джеймса, полная невозмутимость нервировала. И тут он усмехнулся кривой самоироничной улыбкой.
– Ты показалась мне чрезвычайно доверчивой, – заявил он, сделав еще один глоток.
Ужасно странно, но теперь, когда Рафферти признался во лжи, Хелен вдруг задумалась, есть ли хоть малейшая вероятность, что он говорил правду. Потом в голове лихорадочно заметались мысли.
– Зачем ты это делаешь?
– Делаю что?
– Обманываешь меня.
На мгновение она забыла, как близко он стоит. Рафферти пошевелился, подался вперед и навалился на спорщицу всем весом, вдавив спину в шкафчик. Хелен ощутила пылающую тяжесть мужского тела – кожи, мышц, костей и сухожилий – и поняла, как сильно он ее хочет. Джеймс наклонился и провел губами по ее рту, пахнув кофе, сигаретами и страстью.
– Потому что ты очень соблазнительная.
Хелен позволила себе на мгновение прильнуть к твердым губам, прежде чем отступить.
– А ты не из тех, кто способен противиться искушению? – прошептала она.
– Я стараюсь, советник. Честно, стараюсь.
Отпрянул от нее, и Хелен вдруг замерзла.
– Чем мы займемся сегодня?
– Кто это «мы»? Порядочные люди?
Джеймс посмотрел на нее с явным удивлением, но не произнес всем известную ответную реплику. Но ведь все телезрители без исключения слышали старую шутку из сериала «Одинокий рейнджер». По-видимому, кроме Рафферти.
– Хелен, сегодня День святого Валентина. И, насколько я могу судить, вокруг тебя не толпится куча парней, жаждущих отметить этот праздник вместе. Так что придется провести его со мной.
– И что мы будем делать? Наведаемся в гараж, где тебя застрелили?
– Все это давно в прошлом, – дернул головой Рафферти. – Там теперь дом престарелых, который я вовсе не стремлюсь посетить. Тем более что все обитатели по сравнению со мной просто молокососы.
– Рафферти… – угрожающе прошипела Хелен.
– Обещаю вести себя прилично. Просто притворись, что никогда не слышала о моем бурном прошлом. Считай меня коммивояжером мануфактуры из Огайо, на том и остановимся.
– Коммивояжер? – ошарашено повторила прокурорша. – Мануфактуры?
– Продавец, – поправил Джеймс. – Текстиля и готовой одежды. В «паккарде» остались образцы…
– Рафферти, – снова предупредила она.
– Так как мы собираемся провести день?
Следует вышвырнуть его из дома. Позвонить либо в полицию, либо в психушку. Надо выдумать какой-нибудь предлог и убраться куда подальше. Правда, пока Рафферти ничего такого не сделал, зато лгал с первой встречи. О Билли, о себе, обо всем. И, что самое странное, самое возмутительное, – эта нелепая ложь выглядела невероятно правдоподобной.