– Клюнет, не бойся. Жадные люди всегда на халяву и заоблачную выгоду ведутся. И эта такая же.
Больше они не касались этой темы, справедливо решив, что обсуждать тут нечего – все и так предельно просто и понятно. Ворон все исподтишка посматривал на Марину и удивлялся – даже новое лицо не сделало из Наковальни другого человека. Она осталась прежней – если вдруг дело касалось ее интересов, то было уже все равно, кто именно встал на дороге. Хотя, справедливости ради, Ворон припомнил, как именно Колька отблагодарил свою считавшуюся мертвой тетку. И за подобное сам бы тоже наказал. Но если он бы поступил бесхитростно – просто прихлопнул бы зарвавшегося Николашу, – то Марина, опасаясь проливать родную кровь, решила иначе, и это будет не менее больно и действенно.
– Может, выпьем по маленькой? – предложил он, но Коваль отрицательно качнула головой:
– Я за рулем, Миша. Давай потом посидим, как дело сделаем, хорошо? Тогда и выпьем. Да и отблагодарить я тебя должна буду за помощь.
– Ну, ты совсем обуржуинилась, – усмехнулся он. – Я тебе помогу не потому, что денег мне надо, а потому, что ты мне в свое время так помогла – никому не снилось даже.
– Если ты про Беса, так забудь – я не тебе, я себе помогала. Кстати, не слышно – он живой там еще?
– А хочешь – навестим родственника твоего? – вдруг предложил Ворон, глянув на часы.
– А давай, – усмехнулась она. – Я ж его давно не видела. Жаль, не узнает…
– Ой, да это к лучшему, – отмахнулся Мишка, жестом показывая официанту, чтобы принес счет. – А то кондратий обнимет мэра нашего – я что делать-то буду, у меня еще планов громадье.
Они посмеялись, Ворон заплатил по счету, выразительно глянув на Марину, попытавшуюся достать свою кредитку, и покинули ресторан.
У здания больницы они оказались минут через пятнадцать, припарковали машины, и Ворон вышел из джипа, подошел к Марининой «Тойоте» и открыл дверку:
– Значит, смотри. Меня тут в лицо знают, я считаюсь близким другом – ха-ха! А ты со мной.
– Не напрягайся. Хочешь сказать, что я твоя любовница – скажи, не отказывай себе в удовольствии, – хохотнула она, выбираясь из машины.
– Ох, и язык у тебя – чисто бритва, – покачал головой Мишка. – Ладно, идем.
В реанимацию их пропустили без проблем, и Марина, шагая по коридору за Вороном, все пыталась припомнить, сколько раз проходила здесь и как врач, и как посетительница, и даже как пациентка. Выходило довольно ощутимое число…
– Что, ностальгия? – тихо окликнул ее Мишка, останавливаясь у одного из застекленных постов.
– Да ну… Просто ощущение странное – вроде как все свое – и в то же время чужое абсолютно.