– Пришли мне по почте стихотворение, – попросила она Машу, и та отправила в ответ краснеющий смайлик.
– Не люблю свои стихи.
– Ну и не люби. А мне отправь, раз я попросила.
Почтовый агент звякнул через пару минут, и Марина, открыв письмо, еще раз перечитала стихи:
– Мне бы чуточку
Твоей веры,
Дотянуться до небес —
Сразу,
Покорить тебя
Одной фразой,
Самому поднять флаг
Белый.
Мне бы чуточку
Твоей силы,
Чтоб хмельная, через край,
Смелость,
Как горячее вино, грела,
Переполнила огнем жилы.
Мне бы чуточку
Твоей ласки,
Невозможного испить —
Вдоволь,
Открываться и любить
Снова,
И чтоб случай
Она не могла понять, что именно в этих строках так задело ее душу, но, перечитав еще пару раз, решила, что это, наверное, и неважно. Хорошие стихи как хороший коньяк – будят воспоминания и оставляют чудесное послевкусие.
В большой комнате раздался шорох – встала Ветка, вышла, тихо прикрыв дверь, и появилась в кухне – заспанная, с чудовищными мешками под глазами, всклокоченная и помятая.
– Ты так и не легла?
– Нет. Увезу вас, вернусь – и выпаду из жизни на сутки, – улыбнулась Марина, одновременно прощаясь в аське с Машей. – Кофе хочешь?
– А коньяка не осталось?
– Ух ты! С утра похмеляться – признак надвигающегося алкоголизма, между прочим.
– Да ну? Вот спасибо, не знала! – саркастически отозвалась Виола, открывая один из шкафов и вынимая оттуда бутылку, в которой на дне еще плескалось немного коричнево-золотистой жидкости. – Я в кофе добавлю, а то проснуться не могу никак.
Марина понимающе кивнула и встала, чтобы налить кофе в две чашки.
– Ты бы съела что-нибудь, – посоветовала она Ветке, уцепившейся за чашку, как за спасательный круг, – ведь неизвестно, когда сможешь поесть нормально.
– Не могу, – отмахнулась Ветка.
– Ну, как хочешь.
Они в молчании допили кофе, и Ветка ушла в душ, а Марина, выглянув в окно, попыталась понять, насколько холодно на улице. Хоть час был и ранний, по дороге уже неслись машины, а по тротуару спешили ранние пташки – видимо, из тех, чья работа не позволяла отдыхать столько даже в праздники. Судя по поднятым воротникам мужчин и прижатым к лицу варежкам женщин, мороз за ночь усилился.
Сходив в душ, она помогла Ветке собрать полусонного Алешу, который никак не хотел одеваться и хныкал, недовольный таким ранним подъемом. Ветка терпеливо уговаривала сына, обещала что-то, а сама довольно споро натягивала на него одежки.
– Побудь с ним, я сейчас сюда кашу принесу, – попросила она, и Марина села на диван рядом с мальчиком.
Тот ухватил ее за руку:
– Зачем мы так рано встали?
– Вы с мамой сегодня полетите на самолете отдыхать. Ты когда-нибудь летал на самолете?