— Ладно, — сказал он, — начнем. Что тебе сказал Джордж и что ты здесь делала? — От его взгляда веяло холодом.
— Сказал мне, что идет по делу. Я ему не поверила, пошла за ним и оказалась здесь. Я стояла за дверью и прислушивалась. Тут ты как раз открыл дверь.
— И что же ты слышала?
— Ничего.
Джонни встал и оттолкнул стул ногой. Стул упал. Он схватил ее за руки, подтащил к себе и стал трясти, как тряпичную куклу.
— Врешь! Что он тебе сказал? Что ты слышала?
Она выпрямилась и стояла прямо перед ним, лицо в лицо.
— Перестань меня трясти, — сказала она, и в ее низком голосе послышалась хрипотца. — Убери руки, не трогай меня. Тогда я, может быть, что-нибудь и скажу.
Он все еще не отпускал ее руки, глубоко впиваясь пальцами в нежную кожу. На миг они застыли, как персонажи живой картины.
Движение было неуловимым и застало его врасплох. Согнув правую ногу, она ударила его в пах. Он выпустил ее руки и согнулся пополам.
Отскочив назад, она села на край кровати.
— Не смей трогать меня, сволочь, — сказала она.
Он с трудом распрямился. Его лицо побелело от боли и злости.
— Ах ты сучка! Да я…
— Ты лучше сядь и послушай, что я скажу, — сказала она. — И не вздумай ко мне прикасаться, пока я сама этого не захочу. Я тут ни при чем. Все было так, как я сказала. Я следила за Джорджем и поэтому сюда попала. Я подслушивала под дверью, но ничего не расслышала. Если думаешь, что я вру, выйди сам за дверь и послушай. Ты ничего не услышишь.
— Ты что — всегда вот так следишь за своим мужем? — спросил Джонни.
Она улыбнулась:
— Да нет, конечно. Он ведь никуда не ходит. Но сегодня он сказал, что идет по делу. Вот я и решила узнать, что за дело такое. Может, ты меня просветишь? Мы ведь теперь, можно сказать, друзья.
— Никакие мы не друзья, — отрезал Джонни.
— А могли бы ими стать. Очень хорошими друзьями. — Она встала и пошла ему навстречу. — Что такое? Я что — не в твоем вкусе?
Он не спускал с нее глаз. Да она во вкусе любого мужчины, подумал он.
Он вдруг понял, что угрозами и силой ничего от нее не добьется — такую не так-то легко запугать. Даже пытаться глупо. Превозмогая боль, он улыбнулся — той самой улыбкой прежнего Джонни, которая всегда очаровывала женщин.
— Господи, — сказал он, — бывает же, что счастье человеку привалит. Старине Джорджу, например.
Это ей понравилось.
— Думаешь? — спросила она. — Может быть, ты и прав. Только слово «привалит» мне не нравится.
— Иди сюда, — сказал он.
— У меня первый шаг всегда делают мужчины.
Он встал и сделал шаг ей навстречу, обнял за тонкую, стройную талию, притянул к себе. Его рука легла на темноволосую кудрявую головку, и она запрокинула лицо.