У генерала оказалась свирепая внешность, он был одет в албанский национальный костюм с золотыми аксельбантами и увешан оружием: пистолетами и ятаганами.
Упряжь его лошади и седло были украшены золотыми и серебряными насечками. Воины генеральской свиты носили длинные усы, кутались в просторные плащи и были похожи на злобных диких медведей.
В дни пребывания Афины в столице разразился настоящий скандал. Признанная красавица англичанка, леди Элленборо, имевшая репутацию ветреной особы – поговаривали, что она была любовницей не только короля Оттона, но и его венценосного отца Людвига Баварского, – сбежала с генералом куда-то в горы.
Несмотря на живописную внешность, генералу было уже за шестьдесят. Его жена умерла, но вдовец имел нескольких детей.
С особым недовольством относилась к любовным приключениям генерала королева Амелия. До Афины дошли слухи, что она была страшно разгневана тем, что Хаджи-Петрос увлекся дамой из придворных кругов.
В те дни все говорили только об этом скандале. Вероятно, леди Беатрис так поспешно увезла племянницу из столицы, желая избавить ее от сплетен и пересудов.
Оказавшись в Дельфах, среди полуразвалившихся деревенских домиков, девушка с трудом представляла себе, что может в этих краях столкнуться с разбойником, похожим на того албанского генерала.
Как будто прочитав ее мысли, Орион сказал:
– Среди разбойников могут оказаться весьма живописные типы, но многие из них очень опасны и свирепы. Предупреждаю вас, Афина, – остерегайтесь их!
– Я не собираюсь приглашать их себе в спутники! – беспечно рассмеялась девушка.
Орион остановился и посмотрел на нее. Она невольно последовала его примеру. Он был намного выше ее, на целую голову, и его силуэт отчетливо вырисовывался на фоне вечернего неба.
– Вы должны быть очень осторожны, – негромко, но внушительно проговорил Орион. – Вы так красивы – так невообразимо красивы – и настолько невинны, что даже не представляете себе всех опасностей, которые могут вас здесь подстерегать. Обещайте мне, поклянитесь всем святым для вас, что будете осторожны!
Торжественный, даже строгий тон Ориона вызвал у Афины какое-то странное чувство. С ней никто раньше так не разговаривал. Ни в чьем голосе она не слышала такой трогательной заботы или чего-то другого, чему она пока была не в состоянии дать подходящее определение.
– Я буду… осторожна.
– Обещаете?
– Обещаю!
Дать подобное обещание нетрудно, подумала девушка, потому что послезавтра – она была в этом абсолютно уверена – никакой возможности убежать ей больше не представится.
За ней будут следить, не спуская глаз, а если у нее хватит храбрости, на что она очень надеялась, сказать принцу, что их брак невозможен, они вернутся в свою спокойную, безопасную Англию, где нет ни разбойников, ни богов, ни древних святилищ.