Чувствуя, что сейчас разрыдается, Афина подошла к ожидавшей ее лошади. Ей вспомнилась строчка из стихотворения Байрона:
Исчез навеки, в сияньи грез былых.
«Как же я смогу смириться с этим? Как же смогу жить без него?» – в отчаянии спрашивала она себя.
– Доброе утро, госпожа! – радостно приветствовал ее Спирос. – Сегодня прекрасный день для поездки в Итею!
Девушка с трудом заставила себя улыбнуться в ответ.
– Я еще не попрощалась с Ноникой, – сказала она, повернувшись к Димитросу.
– Я позову ее, – ответил тот и вошел в таверну.
Когда он скрылся в дверях, Афина услышала у себя за спиной чьи-то торопливые шаги.
Она обернулась, думая, что это Ноника подошла к ней с другой стороны, однако из кустов, росших позади таверны, выскочил Казандис.
Казандис!
Какое-то мгновение она просто не могла поверить, что это он. Однако бандит стремительно приближался к ней.
Девушка почувствовала, что от страха сердце сейчас выскочит у нее из груди.
Ни слова не говоря, разбойник схватил ее обеими руками и перебросил себе через плечо, прежде чем Афина успела опомниться.
От сотрясения у нее перехватило дыхание. Услышав истошный крик Спироса, она попыталась позвать на помощь. Крикнула раз, другой, призывая Ориона, однако ее крик заглушало широкое плечо Казандиса, о которое она ударялась головой.
Бандит бросился в заросли кустарника, из которых только что так неожиданно появился, и с невероятной быстротой устремился вверх по склону горы.
Она пыталась сопротивляться, молотила его кулаками, но Казандис крепко держал ее за ноги ниже колен. Вырваться было невозможно.
Бандит продолжал упорно карабкаться вверх. Афина попыталась разглядеть, не бросился ли кто-нибудь за ним в погоню, однако ей это не удалось.
Шумно сыпались по крутому склону мелкие камни, вылетавшие из-под его ног. Казандис поднимался зигзагами, следуя одному ему ведомыми еле заметными козьими тропами.
Афине хотелось плакать от собственного бессилия. Она задыхалась, а ей так хотелось снова позвать на помощь Ориона! Однако она опасалась, что юноша отъехал слишком далеко от таверны и не услышит криков Спироса и ее призывов о помощи.
Но если он не услышит, догадается ли Спирос броситься вслед за ним и рассказать о том, что случилось?
Мыслить ясно и логично при том, что она висела вниз головой, было трудно. Кроме того, ее мутило от едкого запаха овчины, исходившего от меховой куртки Казандиса.
По мере того как бандит поднимался все выше и выше, почти осязаемой становилась странная, зловещая тишина.
Несмотря на то что разглядеть что-либо Афина не могла, она все-таки поняла, что подъем в гору очень крут. Вокруг были почти голые скалы, на которых изредка встречались клочки зеленого мха, редкие пучки травы и хилые карликовые деревья, с уродливо изогнутыми стволами.