Нежность лунного света (Картленд) - страница 6

– В дни моей юности, – говорила она Афине, – считалось, что никто из членов моей семьи не мог сочетаться браком с человеком, не принадлежащим к королевскому роду. Однако времена изменились, а Уэйдбриджи – одно из старейших и влиятельных семейств Англии. К тому же тебе необычайно повезло: крестная оставила тебе в наследство свое состояние. – При этом маркиза лукаво улыбнулась. – За это ты должна благодарить меня, моя дорогая, потому что твои родители упорно возражали против того, чтобы твоей крестной была американка.

Афина рассмеялась.

– Так это ты выбрала мне добрую фею-крестную?

– Она и на самом деле такой оказалась. Но кто мог представить себе, что, не имея своих детей, она сделает наследницей именно тебя?

Большие деньги – это огромная ответственность, я тебе всегда это говорила, – продолжала Ксения Парнасская. – Вот поэтому, Афина, я считаю, что лучшее применение твоему состоянию найдется именно в Греции.

Афина согласилась с ней, но у нее возникло ощущение, что она выходит замуж за страну, а не за конкретного человека.

Когда девушка спустилась в зал, полковник уже ушел в салон. Прежде чем подойти к нему, Афина попыталась взять себя в руки. Нельзя было дать ему понять, что она стала невольной свидетельницей его разговора с юным капитаном. Ей не хотелось, чтобы гофмейстер узнал о том, что она понимает по-гречески. Бабушка с раннего детства занималась с ней, надеясь, что внучка приятно удивит жениха, если сумеет объясниться с ним на его родном языке. Но сейчас девушке вдруг стало страшно: что еще она может узнать, обладая знанием греческого? Она с трудом заставляла себя во время обеда слушать разговоры тетки с полковником и отвечать на формальные, суховато-вежливые комплименты военных, которые присутствовали на обеде.

Мать принца чувствовала себя неважно и еще до обеда удалилась в свою спальню.

Афина была застенчива, и чувство неловкости не оставляло ее все дни пребывания во дворце, особенно в присутствии матери будущего мужа. Теперь Афина думала, что та не слишком рада перспективе брака ее сына с чужестранкой, как, впрочем, и другие члены королевской семьи, готовые примириться с женитьбой принца на англичанке только потому, что она, Афина, сказочно богата.

Мысль эта была не слишком приятна, и, вспомнив о том, какие оценивающие взгляды бросали на нее и в столице, и здесь, во дворце, девушка подумала, что, возможно, придворные размышляли о том, зачем ей, богатой иностранке, выходить замуж за греческого принца? Вероятно, ее прельщает высокий титул?

«Да как они смеют так думать обо мне?» – с возмущением спрашивала себя Афина. Но вынуждена была признаться самой себе, что для них это единственное объяснение ее согласию выйти замуж за человека, которого она никогда раньше не видела.