Когда миссис Мейвил скончалась, оставив все свое состояние Афине, маркиз перестал гневаться при упоминании ее имени в его присутствии.
Сейчас Афина подумала, что крестная поступила абсолютно правильно. Официально девушка носила имя Афина Мейвил, и брак ее никто не сможет объявить недействительным.
Орион ждал ее ответа, и она, улыбнувшись, сказала:
– Я Афина Мейвил. А теперь ты скажи мне свою фамилию.
– Она типично греческая, – ответил юноша. – Теодорос.
– Мне она нравится, – сказала Афина. – Я с гордостью стану называть себя Афиной Теодорос.
Она произнесла эти слова так пылко и искренне, что Орион не мог удержаться от горячего поцелуя, но поспешил выпрямиться и направился к двери.
– Поспи, дорогая! – сказал он. – Ничего не бойся. Я тоже отдохну, когда вернусь, в соседней комнате. Если ты захочешь что-то мне сказать, ты сможешь позвать меня.
После его ухода она тут же уснула и не услышала, как в комнату вошла Ноника, принесла еду, а затем унесла ее обратно.
Афина спала довольно долго, и ей снился Орион. К счастью, тень Казандиса не омрачала ее сон.
Проснувшись, она увидела на пороге Нонику с кувшином горячей воды.
– Я подумала, что вы захотите умыться, – застенчиво пояснила она. – И еще я принесу вам кофе. А мама готовит омлет.
– Спасибо, Ноника.
– Я почистила ваше платье и погладила его, – продолжала девушка, – но, боюсь, оно потеряло прежний вид.
Афина села в постели.
Предстояло венчание, а она только сейчас поняла, что ей нечего надеть. В самый важный в ее жизни день у нее оказалось только то платье, в котором она сбежала из дворца. После спуска с горы оно пришло в плачевное состояние.
Веревка оставила следы на талии, а ветки колючего кустарника ободрали подол. Не пощадили платье и острые камни, по которым пришлось спускаться. Ноника повесила тщательно выглаженное платье на спинку стула.
– Ах, Ноника! – воскликнула Афина. – Разве могу я появиться в нем в церкви?!
Ноника немного помолчала.
– У меня есть предложение, но мне не хотелось бы показаться вам назойливой и неучтивой.
– Как я могу посчитать твое предложение неучтивым, раз ты пытаешься помочь мне! Мне хотелось бы быть красивой ради Ориона, – дрогнувшим голосом, еле слышно произнесла Афина.
– Я понимаю вас, – ответила Ноника. – Я, наверное, испытывала бы такие же чувства. У меня есть платье, которое я могла бы предложить вам, но не знаю, понравится ли оно вам.
– Можно мне взглянуть на него?
Ноника вышла из комнаты, и Афина успела заметить на ее лице довольную улыбку. Она вдруг испугалась, не будет ли она выглядеть в чужом платье еще нелепее, чем в собственном, которое пришло в негодность?