– Умоляю тебя, дорогая, не искушай меня! Если я поцелую тебя, моя дорогая, обожаемая жена, то уже не смогу оторваться от тебя до самой ночи!
Афина покраснела от смущения.
– Ты еще прекраснее, чем всегда, но нам надо ехать. Напомни мне, чтобы завтра утром я повторил тебе, как ты хороша!
Его слова заставили ее окончательно проснуться. Она не переставала размышлять о том, где они окажутся завтра.
Когда они поздно ночью вернулись в таверну, все гости разошлись, в доме стояла полная тишина.
Афина понимала, что Орион уже обдумал все, что он будет делать завтра, и ей самой тоже следовало вернуться в реальную жизнь.
«Рано или поздно мне придется сказать ему правду», – повторяла она себе. Однако так испугалась, что подобное признание омрачит ее счастье, что решила не думать об этом.
Орион был уже одет, и, когда он вышел из комнаты, Афина встала с постели, с грустью подумав, что придется надеть свое безнадежно испорченное платье.
Однако Орион уже ждал ее внизу, а она прекрасно знала, – по своему собственному отцу, – что мужчины не любят ждать.
Она умылась, стараясь не вспоминать о том, какой невероятно прекрасной была прошедшая ночь.
Свадебное платье, одолженное Ноникой, висело на стуле, но Афина нигде не видела своего старого платья. В этот момент раздался стук в дверь, и в комнату вошла мадам Аргерос. Следом за ней шла Ноника. В руках мадам Аргерос было платье Афины.
– Доброе утро! – поздоровалась хозяйка таверны. – Вам нужно поторопиться, ваш муж уже сел завтракать. Он просил напомнить, что вам предстоит долгий путь.
– Я уже почти… – начала было Афина, но затем смутилась и замолчала, увидев, что ее платье выстирано, выглажено и вид у него вполне приличный.
– О, мадам Аргерос! – воскликнула Афина. – Вы, должно быть, полночи занимались стиркой! Как мне отблагодарить вас?
– Я не могла и подумать, что вам придется надеть его в том виде, в каком оно было, – ответила хозяйка. – Вы же не виноваты, что оно так загрязнилось.
– Но вы совершили с ним настоящее чудо!
Платье действительно было выстирано с тем неповторимым мастерством, с каким гречанки стирают свои блузки и мужские рубашки. Оно просто поражало своей свежестью.
Афина торопливо оделась, с удовольствием думая о том, что теперь ей не стыдно показаться перед Орионом.
– Вы все очень добры ко мне, спасибо вам! – поблагодарила она Нонику, потому что ее мать уже вышла из комнаты.
– Мы были рады услужить жене Ориона, – ответила та.
– Это не просто услуга! Я чувствовала себя настоящей невестой в твоем замечательном платье. Оно доставило мне истинное счастье, и, я не сомневаюсь, – доставит в свое время и тебе.