— Я уже проснулась.
Близость Адама, его мужская энергетика будто заряжали воздух вокруг нее. Трудно сохранять спокойствие, когда подпадаешь под воздействие этих токов.
— Нам принесли свежий кофе.
Голос звучит ровно — этот человек неподвластен ненужным эмоциям.
Селма села в постели. Взяла чашку. Крепкий кофе с молоком — именно такой она и любила.
— Спасибо.
В отличие от нее, совы, муж был жаворонком. И он всегда приносил ей кофе в постель. К тому времени, когда жена просыпалась, он уже успевал сделать зарядку, просмотреть газеты и поработать немного.
Так что нынешнее утро немного напоминало прежнюю жизнь. Немного… Раньше Адам не ограничивался тем, что произносил ее имя, когда будил, — он осыпал ее поцелуями. Помнит ли он об этом сейчас? Селма взглянула на его лицо и сразу поняла: ее бывший муж ничего не забыл из их общего прошлого.
Но какое теперь это имеет значение?
— Хороший кофе, — сказала Селма, стараясь придать голосу холодноватую сдержанность.
Адам встал. В его глазах угадывалась едва заметная грусть, но по лицу, как всегда, ничего не прочесть.
— Завтрак на столе, — услышала она его ровный голос. — Круассаны, булочки и фрукты. Я подумал, что тебе этого достаточно.
— Вполне. Но прежде мне надо ополоснуться.
— Не торопись, выпей сначала кофе.
Селма проследила, как он отошел от кровати, легко неся свое тело, как взял газету и, опустившись в кресло, положил ноги на край кровати.
Когда она допила кофе и встала с постели, Адам оторвался от газеты и махнул рукой в сторону стула.
— Твоя чистая одежда там.
— Даже не верится, что я проспала все эти хождения горничных и официантов. Ничего не слышала.
— Ты всегда отличалась хорошим сном, — заметил Адам. — На улице гром и молния, а ты даже не шелохнешься. «Скорая» проносится мимо окон, включив сирену, а ты перевернешься на другой бок и продолжаешь спать.
— Ты говорил, что здоровый сон — доказательство чистой совести.
Он поднял на нее глаза.
— Значит, все осталось по-прежнему?
— Что ты имеешь в виду?
— Ничего. — Он сложил газету.
— Что-то заставляет тебя сомневаться в чистоте моей совести? — Кажется, он намеренно заводит ее. Просто зло берет! — На что, собственно, ты намекаешь?
Адам пожал плечами.
— Я давно не видел тебя. Кто знает, может, тебя разыскивает ФБР? Налить тебе еще кофе?
— Мне не нравятся твои умолчания и твои издевки. А кофе я больше пить не буду, пока не приму душ.
С этими словами она схватила со стула свою одежду и прошла в ванную. Что он хотел сказать по поводу ее совести?
Ополоснув лицо, Селма взяла с полки увлажняющий крем. Жаль, что придется обойтись без косметики. Ну да перед кем красоваться? Снова воспользовалась расческой Адама, радуясь, что ее вьющиеся от природы волосы не требуют дополнительного ухода.